Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона

Лонгиер Барри Брукс

— Эм, что это ты делаешь? Мне вставать еще только через час.

Эмили ухмыльнулась, показав крупные неровные зубы. Два передних молочных уже выпали, а коренные еще не выросли.

— Цирк, Итили! Он здесь!

— Ну и что? — Итили состроила гримасу подруге и пожала плечами. О сне придется забыть. — Где они?

Эмили повернулась к окну и показала рукой.

Итили вытянула шею, вглядываясь туда, куда был направлен палец подруги. Вдалеке, за оградой, обозначающей границу владений дяди Чайне, виднелись на фоне бледно-оранжевого утреннего неба силуэты фургонов. Кучеры, подняв воротники, нахохлившись, сидели на козлах.

Огромные быки, тащившие повозки, выдыхали облака пара, тяжелые копыта били о стылую землю. Надписи на фургонах были не видны, но все на Долдре, кому еще не исполнилось двадцати, знали их наизусть — «Большое шоу О'Хары».

— Пошли, Итили. А то они скоро уйдут.

Итили отвернулась от окна и принялась искать в темноте белье и гетры. Она быстро натянула их, просунула руки и голову в стеганую рубашку, надела теплые сапожки и застегнула «молнии». У двери девочка схватила с крюка парку. Когда солнце поднимется, в верхней одежде будет жарко, но пока что она необходима. Вспомнив про открытое окно, Итили вернулась, взобралась на подоконник и спрыгнула на подмерзшую землю. Потом поднялась на цыпочках и закрыла окно.

— Пошли.

Девочки добежали до забора и остановились, чтобы посмотреть на фургоны. Отсюда уже можно было прочитать надписи и рассмотреть нарисованных тигров, львов, слонов, змей, лошадей и наездников. Под картинками вращались выкрашенные золотой краской колеса, стальные ободья шуршали по гравию.

— Вот это да! Итили, чудесно, правда?

Один из фургонов выехал немного вперед. Кучер взглянул на девочек и кивнул:

— Что, ребята, пришли посмотреть шоу? К полудню мы переедем к Коппертауну.

Эмили улыбнулась:

— Конечно, мистер. Я ни за что не пропущу представление.

Кучер помахал рукой.

— Тогда залезайте. Мальчишки всегда помогают развернуть брезент.

— Давай, Итили. — Эмили потянула подругу за рукав.

— Не знаю. — Итили нахмурилась. — Скоро тетя с дядей встанут. У меня много работы по хозяйству.

Кучер натянул поводья.

— Вы поможете с брезентом, а вас за это бесплатно пропустят на представление.

Эмили нетерпеливо притопнула:

— Ну давай же, Итили!

Итили посмотрела на дом — в окнах еще не было света. Она повернулась к подруге:

— Пошли!

Девочки перелезли через ограждение и забрались на козлы, где втиснулись на сиденье рядом с кучером, плотным мужчиной в черной шляпе. Он рассмеялся, покачал головой и издал резкий звук. Лошади тронулись.

— Выпорют вас, ребята, да? Достанется по первое число.

Эмили тяжело вздохнула, а Итили, подняв брови, бросила взгляд на кучера.

— Может быть, — ответила она. — Только я не мальчик.

Кучер, прищурившись, посмотрел на Итили и пожал плечами:

— Главное, не говори об этом Раскоряке. Он берет на работу исключительно мальчиков.

— Глупо.

Кучер кивнул:

— Прежде чем прилететь на Долдру, мы выступали на Ставаке. — Он рассмеялся. — Так там нет ни мальчиков, ни девочек. А с Раскорякой все в порядке, девочка, просто у него в душе еще осталось что-то земное.

Итили оглянулась — на козлах других идущих за ними фургонов теснились дети, а те, кому не хватило места, бежали позади.

— А что там, в последнем фургоне?

— Лошадиное фортепьяно, ночью у него от холода лопнул бойлер. Если бы оно играло, вы бы увидели, как отовсюду стекается ребятня. — Кучер тоже обернулся, удовлетворенно хмыкнул и усмехнулся. — Похоже, все в порядке. Даже без музыки. — Он взглянул на Итили. — Думаешь, оно того стоит? Сбежать из дому и получить за это ремня?

Итили нахмурилась, потом пожала плечами:

— Не знаю. Я еще никогда не видела цирк.

Кучер привстал, посмотрел вперед и снова уселся поудобнее.

— Я думаю, что стоит…

Бригадир потер подбородок и задумчиво посмотрел на девочку.

— Обычно мы берем на помощь мальчишек — если, конечно, они есть.

Итили выпятила нижнюю губу:

— Сколько этих ваших мальчишек надо выпороть, чтобы вы поверили, что я не хуже?

Раскоряка поднял голову и громко расхохотался. Потом покачал головой и внимательно посмотрел на девочку.

— Ну и ну, да ты просто молодчина! Сколько тебе лет?

— Тринадцать. И я могу все, что делают эти обезьяны.

Бригадир вскинул бровь, потом перевел взгляд на трактор, сломавшийся, когда они прибыли на место.

— Умеешь управлять этой штукой?

Итили взглянула на машину. На такой же, только побольше, ей каждый день приходилось работать в хозяйстве дяди.

— Запросто.

Тарзак кивнул:

— Тогда заведи его и подгони сюда, милочка.

Итили сердито посмотрела на него — такое обращение ей не нравилось — и направилась к машине. Забравшись на сиденье, она поставила рычаг в нейтральное положение и включила зажигание. Когда ничего не случилось, девочка еще дважды повторила операцию, потом кивнула и исподтишка посмотрела на Раскоряку. Тот стоял к ней спиной, распоряжаясь расстановкой фургонов. Рабочие и мальчишки уже сновали вокруг, вытаскивая огромные рулоны брезента.

Итили слезла с сиденья, встала на гусеницу и подняла боковую панель. Она быстро проверила систему зажигания, потрогала пальцами провода, отыскивая нарушенное соединение. Потом смахнула засохший комочек грязи с одного из проводов, обнаружила поврежденную изоляцию и потянула. Проводок порвался. Сунув руку в карман, Итили вытащила складной нож и зачистила концы провода. Срастив их, она аккуратно положила провод, чтобы он ничего не касался, и снова забралась в кабину. На этот раз зажигание включилось. Мотор взревел, и Итили, усмехнувшись, посмотрела на Раскоряку Тарзака. Тот по-прежнему стоял спиной к ней и, занятый раздачей указаний, похоже, даже не заметил, что трактор завелся.