Мир фантастики 2014. На войне как на войне
Шрифт:
Начштаба молчал. Аргументы были сильные, но всё еще его не убеждали.
– Если по уму их огнём при отходе угостим, то тела им не на чем будет вывозить. Они завязнут в бою, а тут и наши подоспеют. До своих у нас голов тридцать на ноги встанет. А если начнем возиться с тухляками, можем просто не успеть. Так что потрудитесь выполнять приказание.
– Так точно, – согласился начштаба. И в официальных интонациях его голоса не было фальши, хотя и свою идею он всё ещё считал лучшей. Просто сейчас надо было разработать план на вечер.
Командира всегда
От болота к холму шла цепочка селян. В залатанной одежде, грязные, почти выбившиеся из сил, они тянули тюки, несли мешки. Местные перетягивали домашний скарб, который до того прятали на болотах, – решили, что в Тулово бои закончились.
Вечером «бурый» заслон снялся много раньше, чем рассчитывали, – то ли им пришёл приказ бросать всё, то ли у командира с той стороны хватило ума и решительности сделать ход первым. Особыми маневрами при отходе себя не утруждали – не жалея патронов, прикрылись двумя «кочергами», был еще один «змей», так погрузились во что могли, а то и пешком, и дали ходу.
Конечно, эти сборы углядели, сообщили миномётчикам, те накрыли колонну залпом. Но времени нормально развернуться, не выпустить «бурых» с позиций не оказалось. Так что до половины их ушло.
По этому поводу в батальоне не особенно огорчались – слишком хорошо чувствовали предел своих сил.
Уже в темноте прибыли разведчики сороковой танковой. За ними шли саперы, как обычно на своих грузовиках с деревянными кабинами. Они без особых церемоний спихивали с дороги всё, что мешало проезду. Где-то в третьем часу началось нормальное движение. Для батальона это означало – они по свою сторону фронта, можно расслабиться.
Вал подразделений, групп и частей становился всё гуще. Закончилась и «беспризорность» – Камерова с рассветом вызвали в штаб их подходившего полка.
С рассветом дело дошло до обозных и медицинских частей.
Разбитое, сгоревшее Тулово оказалось надлежащим местом для медсанбата. Всё равно в округе ничего лучшего не имелось. А новый оборонительный рубеж, который придется брать войскам, – он уже скоро, и часа хорошей езды не будет.
Начштаба, как только прибыли первые грузовики и начали разбивать палатки, пошёл к военврачу. Мимоходом для себя отметил, что теперь, даже если какая-то окруженная «бурая» часть будет прорываться через Тулово, – за оборону можно не беспокоиться. Медсанбаты всегда оснащались по первому классу. В этом были пулемёты и бронебойки – одновременно с палатками ставили несколько огневых точек.
Энергичный длиннорукий очкарик чем-то походил на седоватого гиббона, которого Мокей однажды видел в зоопарке. Только обезьяна лениво раскачивалась на ветке, а военврач,
– Баллон с кислородом, осторожней, Шострик, осторожней. Подняли, поставили. Раз, два, – взмах длинных рук, поднятых вверх, потом второй, и вот тяжеленная стальная бочка, подхваченная двумя санитарами, уже переместилась на своё место. А врач такими же плавными, размеренными движениями уже показывал, куда тянуть столы.
Скрип дверцы грузовика.
– …военврач Толбаник? – обратился начштаба.
– Капитан, вы по какому вопросу?
– Можно просто Мокей, – с пересчетом ранга врача они были в одинаковых званиях. – Когда сможете выделить мне минуту?
– Лучше сейчас, в одиннадцатом часу мы должны первую партию принять, – он был хирургом.
– Пройдёмся, закурим, не возражаете?
Они остановились у столбиков, на которых ещё сутки назад висела колючка – селяне посрезали её. Начштаба предложил пачку неплохих трофейных сигарет.
– У меня четыре десятка воскрешенных и до сотни раненых. Люди надежные, для дела необходимые. Я хотел бы их оставить в батальоне, – без обиняков начал Мокей.
– Ха! – Врач хохотнул так резко и коротко, будто получил удар под дых и от боли резко выдохнул. – Думаете, у вас одних такие проблемы?
Видно было, что его допекли подобными просьбами.
– А все мои уже здесь. Практически стоят в очереди. Или лежат. Я же не требую от вас руки-ноги людям отращивать.
– Да? Потребуете через полчаса? – Ехидства медику было не занимать.
– От полевого госпиталя подобного требовать глупо. Я прошу вполне доступных действий, которые при оборудовании может организовать любой нормальный врач. Фельдшера с собой просто препаратов не носят, – начштаба изображал разбитного колхозника, который за полчаса и четверть первака уломает председателя на любую комбинацию.
– Мы вот быстро солдатиков обколем, и они все розовыми бодрячками промаршируют дальше?
– Очень может быть, что к вечеру нас здесь не будет. Эти люди либо уйдут со мной, либо останутся с вами. Зачем с первого часа себе палаты загромождать?
– И словеса-то у вас к такому случаю подходящие, – врач уже остывал.
– Приходится заготавливать, – компромиссным тоном ответил начштаба.
– Знаете, насколько иначе всё в ту войну было? Никаких тебе полевых воскрешений, мертвой воды ещё не знали. Раненого в госпиталь везли, понимали, что больной. А теперь? Каждый норовит на одних медикаментах бессмертие себе сварганить. Что через пять лет будет, думают? Полстраны в старики угодит. Или куда потом вот таких девать?
Он длинным пальцем указал на первого фельдшера. Тот сидел на вывороченном из здания школы куске кирпичной кладки, маникюрными ножницами вычищал грязь из-под ногтей. А рядом с ним сидел батальонный кот и умывался. Они были так похожи в своих жестах, что невольно закрадывалась мысль – не прикидывается ли Водин. Но нет, просто чем дальше, тем больше он отстранялся от крови и грязи. Как умел, аристократа изображал.