Мир, где все наоборот
Шрифт:
Лиза поняла, как вернуть гармонию в собственный мир. И улыбнулась.
Глава 17
В ночь с пятницы на субботу Тубис спал плохо. Помучился, да и встал. Включил компьютер, вошел на шахматный сайт. Давний партнер по игре, англичанин, был в Сети, тут же предложил партию и сделал первый ход: е2 – е4. Тубис ответил: е7 – е6.
Играя за черных, Сан Саныч любил применять французскую защиту – своеобразный, оригинальный дебют, нацеленный на долгую стратегическую борьбу. Немногие шахматисты питают слабость к французской защите – есть в ней немало минусов. Тубиса эти минусы не смущали:
А вот гамбиты – начало шахматной партии, в котором жертвуют фигурой или пешкой ради получения скорейшей возможности перейти в атаку, – Тубис категорически отвергал. Идти на риск, даже не успев распробовать настроение партии, значило убить весь смысл игры. Да и в мгновенной жертве не было специфического удовольствия. То ли дело, когда процесс развивается своим чередом, плавно и неуклонно.
К пяти утра Тубис одержал победу, пожелал англичанину спокойной ночи и выключил компьютер. Какое-то время неподвижно сидел перед потухшим монитором, потом поднялся, надел мастерку и спустился в подвал. Недавно он завершил отделочные работы, и теперь цокольное помещение выглядело безупречно. Стены, обитые плотными, густо-серыми с черными узорами гобеленами, придавали помещению вид мрачноватый, но уютный. На диване лежали три маленькие подушки. У стены, до которой не доходил палас, стоял электрический обогреватель, купленный накануне. Словом, все нюансы для комфорта жильца были учтены.
Он прошел вперед, привалился к металлической шведской стенке и оглядел помещение. Их с Тамарой спальня была куда меньших размеров, но это не делало их отношения менее острыми. В крохотной комнатке, прижимаясь к любимой женщине, Тубис напрочь забывал об огромном мире, лежавшем вне стен его дома. Столько лет прошло с момента их разлуки, а ее образ до сих пор поразительно ярок. Только вспомнишь о Тамаре – и вот она, стоит во плоти – протягивай руку и касайся. Чудесный мираж. Но Сан Саныч никогда не поддастся ему. Прошлое должно оставаться в прошлом. А в настоящем неплохо бы, пожалуй, найти себе новую невесту.
Обычно в выходные Тубис занимался домашними делами, отдыхая от городской суеты. Но сегодняшнюю субботу решил провести иначе. Накормил Аньку, поменял воду в миске и уехал. Весь день катался по городу, наведывался в парки, кафе, кинотеатры и прочие активно посещаемые народом места. Со стороны его метания выглядели не слишком осмысленными, на самом же деле он преследовал вполне конкретную цель. Он наблюдал за женщинами, как опытный судья-фелинолог наблюдает за конкурсными кошками, чтобы выбрать единственную, достойную награды.
Сотни женщин мелькали перед его глазами, но ни одна не цепляла, не заставляла екнуть спокойное сердце. Тубис знал, что добьется любой, если только пожелает. Но он желал лишь одну, которую пока не встретил. Он не искал красавицу, не ставил жесткие условия, он даже примерно не представлял себе идеальный образ. Хотел обычную женщину, в которой смог бы разглядеть нечто такое, чего не замечают другие. Какую-то загадку. Надрыв. Странность.
Он
Свою последнюю возлюбленную Тубис приметил возле института, мимо которого ходил на работу. Длинноногая Царевна в вызывающе короткой юбке весело болтала с подружками, то и дело затягиваясь тонкой сигаретой. Темно-русая коса проворной ящерицей сбегала по спине до самых ягодиц. Тубис остолбенел от восторга. И не сразу понял, что это к нему обращается одна из студенток.
– Эй, дядя, чего пялишься?
Девицы насмешливо смотрели на незнакомца, изредка перекидываясь колкими замечаниями на его счет.
– Ты чего, глухой, что ли? – повторила подруга Царевны и хохотнула.
Тубис не ответил. Молча приблизился к девушкам, чем немного обескуражил их, и сказал непосредственно Царевне:
– Вы очень привлекательны. Я бы хотел с вами познакомиться.
– Вы серьезно? – Она качнула головой, коса появилась из-за спины и снова исчезла.
– Предельно.
– А я думала, у вас чувство юмора хорошее, – фыркнула девушка. – Не светит вам ничего. У меня уже есть парень.
– Раза в два тебя моложе, – пояснила подруга и, оценив скромную одежду мужчины, добавила: – И побогаче.
– Вы отказываетесь? – Сан Саныч словно не расслышал саркастичного комментария студентки и продолжал обращаться исключительно к Царевне. От нее пахло ментолом и дорогими духами.
– Разумеется, я отказываюсь, – сдерживая смешок, ответила она.
– Сегодня.
– Что – сегодня? – не поняла девушка.
– Сегодня отказываетесь. – Сан Саныч поправил очки и улыбнулся. – Завтра, послезавтра или через месяц вы согласитесь.
– Вот козел старый, – не выдержала подруга. – Вали давай отсюда! Не хрен на молоденьких заглядываться!
Царевна согласилась через три недели. Сан Саныч умел убеждать женщин.
Той дикой страсти, какую он испытывал к Тамаре, повторить не удалось. Но Царевной Тубис был однозначно увлечен. Оксана – так ее звали – оказалась самой юной из его подруг. К тому моменту, когда они стали жить вместе, ей только исполнилось девятнадцать. В силу своего возраста, а может, из-за предельно чувствительной натуры Оксана принимала все слишком близко к сердцу, будь то ласка или грубое слово. Иногда Тубису казалось, что он обнимает не живого человека, а пластилиновую фигуру, которой можно придать какую угодно форму. Было в этой покорности свое очарование, редкому мужчине не нравится власть. Но полное повиновение приедается так же скоро, как и вечный бой. Пожалуй, лишь Тамаре удавалось сочетать несочетаемое, соединять воедино противоречия и создавать бесконечно прекрасную гармонию. Но даже к Тамаре Сан Саныч однажды перестал испытывать чувства. Чего уж говорить о Царевне. Она надоела ему спустя два месяца.
Тубис вспомнил, как поведал Оксане о необходимости расстаться. Девушка сидела на кровати, испуганно поджав коленки, и полными слез глазами смотрела на него. Создавалось впечатление, что она не совсем понимает, о чем идет речь. Как будто не человеческий голос звучал поблизости, а откуда-то издалека доносился клекот большой и странной птицы. Сан Саныч тоскливо взирал на это жалкое трясущееся создание, некогда мерещившееся ему величавой Царевной, и чувствовал себя так, словно собирается убить младенца. Тяжело ему дался этот разрыв. Во всех отношениях тяжело.