Мир грома
Шрифт:
Бэрд дрожал.
— Не для вас, Шеррифф. Не для вас и ваших планов. Я никоим образом не собираюсь помогать Внешним Планетам.
— Ты потерял своего отца, и ты ненавидишь меня, и ты ненавидишь Внешние Планеты, — сказал Шеррифф. — Хорошо. Я уже потратил свою жизнь, Бэрд. Я умру прямо здесь. Но то, что я начал, будет продолжено.
Он с огромным усилием повернул голову.
— Нарамор. Приведи сюда Уиллиса.
Нарамор вышел.
А Шеррифф сказал Бэрду:
— Я назначаю тебя заместителем Уиллиса. Если кто-нибудь сможет повести караван на запад, то только ты. Ты можешь ходить здесь без Ходока, найти дорогу и доставить всех туда.
— Я не буду этого делать! — воскликнул Бэрд.
— Ты не сделаешь этого ради меня, — сказал Шеррифф. — Или ради Внешних Планет. Я понимаю. Но ради людей, которые прямо сейчас рискуют своей жизнью? У тебя нет к ним никаких претензий, Бэрд.
Бэрд пытался найти резкие слова для отказа и не смог. Он чувствовал себя загнанным в угол, расстроенным и побеждённым.
Вошёл Уиллис, и Шеррифф отдал ему приказ. Уиллис уставился на него.
— Вы хотите сказать, что он может передвигаться без помощи Ходока? Он мог бы помочь найти дорогу на запад, но это всё равно будет авантюра…
— Приступайте, — сказал Шеррифф.
Его голова поникла, и он уже не поднимал на них глаз. Теперь его голос превратился в хриплый шёпот.
Бэрд колебался, глядя на Шерриффа и на девушку, которая вместе с Нарамором склонилась над ним.
Он чувствовал, что должен что-то сказать, но слова не шли с языка. Долгая, горькая дорога мести — всё закончилось лишь этим, и сказать было совершенно нечего.
Он вышел. Последнее необходимое оборудование было выгружено из ракет и теперь размещалось в низких тяжёлых грузовых трейлерах — секции сборных домиков, реакторы, пищевые концентраты, жизненно важные машины.
Над красным заревом, которое всё наползало и наползало с востока, всё ещё гремел гром, и теперь, пока люди работали, скалистое плато непрерывно содрогалось. Бэрд без Ходока, вышел с базы, прошёл мимо ракет и поднялся к первому скальному гребню на западе.
Горячие ветры проносились мимо него, снова и снова разгоняя туман. Он вглядывался в даль, и его глаза слезились от испарений. Далеко на западе возвышались ледяные хребты, и ему показалось, что он видит путь, по которому могут пройти тягачи. Если бы он шёл впереди них, налегке, не обременённый Ходоком, он мог бы направить их…
Он вернулся на базу и зашёл в командный пункт. Шеррифф всё ещё сидел за столом, но его голова лежала на нём, между ладонями. Эльда Шеррифф посмотрела на Бэрда, и её глаза заблестели.
Он сказал:
— Ваш отец…
— Он умер. Он умирал, всё время, пока сидел здесь.
Снаружи, перекрывая раскаты грома, раздался тонкий вой сирен. Ракеты были готовы к запуску.
— Его тело? — спросил Бэрд. — Вы хотите, чтобы мы забрали его с собой? Или вы…
— Оставьте его здесь, — сказала она ему. — Говорят, что всё это плато обречено. Оставьте его.
Он помог ей спуститься в шлюз, где наготове стоял её Ходок. Он впервые сказал:
— Простите.
Она посмотрела на него.
— Это не ваша вина. Но я рада, что есть вы. Если вы пройдёте через всё это, мы встретимся снова.
Она вышла наружу в своём Ходоке и присоединилась к последним Ходокам, поднимавшимся по трапам в ракеты. Люки закрылись.
Ракеты, одна за другой, вздымая столбы пламени, с бешеной поспешностью устремились в небо. Те, кто остался, занятые в своих Ходоках оставленным оборудованием, даже не посмотрели вверх. Транспортный караван спешно формировался.
— Быстрее! — раздался голос Уиллиса. — Через час лава смоет всё это плато!
Грузовики с грохотом тронулись в путь, и люди в Ходоках неуклюже зашагали рядом с ними на запад.
Бэрд без всякой защиты шёл впереди. Сквозь сотрясаемый грозой туман, вверх по пологому склону к перевалу через гребень.
По пути он задался вопросом, сможет ли он когда-нибудь пройти таким же образом по другим планетам, по Сатурну, по Урану, по холодным и невообразимым просторам Нептуна…
Он смог бы. Первому из всех людей великие внешние миры могли принадлежать ему. В нём росло возбуждение, и долгие месяцы, долгие, горькие поиски начали исчезать из его памяти.
Несколько часов спустя, на перевале, он оглянулся назад. Там, где раньше было плато, в клубящемся тумане горел тускло-красный отблеск лавы.
— Мир Шерриффа, — подумал Бэрд. — Да. Теперь он навсегда станет его миром.
Он посмотрел на запад, но туманы скрывали от него дальние хребты. И всё же он знал дорогу, он видел её. Он поведёт их — и, возможно, поведёт и в другие дикие миры, которые ещё ждут прихода человека.
Он спустился с гребня в освещённый молниями туман, и длинная вереница грузовиков, машин и людей медленно скрылась в тумане вслед за ним.