Шрифт:
Евгений Гаркушев.
Мир Имира
В начале времен,
Когда жил Имир,
не было в мире
ни песка, ни моря,
земли еще не было
и небосвода.
"Старшая Эдда."
Между темным Нифльхеймом и огненным Муспелльсхеймом течет вечно изменяющийся Хвергельмир. А вокруг простирается мировая бездна Гинунгагап. В ней нет ничего - ни материи, ни времени, ни пространства. Хвергельмир претерпевает вечные изменения. Его вещество может
И однажды появилась река Эливагар, а воды ее застыли льдом. Из брызг того льда возник великий холодный турс Имир. Так же, вероятно, появилась и корова Аудумла, что вскормила Имира, хотя откуда на самом деле взялась корова, мифологические источники молчат. Великан, навер-ное, вырос бы и без ее молока, но если бы не корова, мир был бы другим. Ведь Аудумла лизала соленые камни, и из них появился Бури, отец Бора и предок богов. В дальнейшем это повлияло на планировавшееся спокойное царствование турсов.
Через некоторое время у Имира появились дети - такие же турсы, как и он, только меньше. А у сына Бури, Бора, родились сыновья, в том числе Один. Тесно стало в маленьком мире между Нифльхеймом и Муспелльс-хеймом. Нельзя было ступить шага, чтобы не наткнуться на великана-турса. Только журчание Эливагара действовало успокаивающе на легковозбуди-мых обитателей Хвергельмира. Великаны и боги не ладили с самого начала, и стесненные жизненные обстоятельства весьма этому способствовали.
Турсы были огромны и заносчивы, но не так много умели. Детям Бу-ри приходилось брать хитростью, раз не вышли ростом. Впрочем, они даже радовались своим размерам. Будь они больше, рядом с Эливагаром и сту-пить было бы некуда.
Боги могли колдовать, то есть воздействовать на ок-ружающее вещество, насколько это возможно в маленьком мире без земли, моря и неба и моря, лишь с вечно изменяющейся субстанцией Хвергельми-ра.
Бору и его сыновьям быстро надоело соседство турсов. Великаны грызлись друг с другом, затрагивали богов. Боги тоже не давали спуска тур-сам. Ни о какой приятной жизни и полезных делах в такой обстановке ду-мать не приходилось. Все время уходило на борьбу. Хотя волей судьбы из изменчивой субстанции Хвергельмира возникли разумные существа, созна-ние их омрачалось неподобающими для сносного существования условия-ми. Нужно было что-то менять. Все были излишне раздражительны из-за близости жара Муспелльсхейма и темного холода Нифльхейма, а также не-возможности уединиться.
Однажды Бор улучил минутку, чтобы поговорить с сыновьями. Они составили весьма хитроумный план. Возможно, кто-то из турсов и услышал его, но шума поднимать не стал, потому что даже турсам с их скверными характерами жизнь в Хвергельмире порядком надоела.
Устранить проблему перенаселенности решили, пожертвовав Ими-ром. Он был больше всех, и дольше всех прожил, поэтому логично было принести в жертву общим интересам именно его. Тем более, у многих был на труса зуб. А утешением его сторонникам служило то, что об Имире будут помнить, пока стоит мир.
В один прекрасный миг, когда Имир засмотрелся на превращения Хвергельмира, Бор подмигнул Одину, и тот одним взмахом острого меча снес великану голову. Тот даже не успел удивиться, откуда боги взяли меч. Пока голова падала в бурые воды Эливагара, Бор произвел относительно нее сложную инверсию пространства. Все боги и турсы оказались внутри головы Имира, и всем хватило места, потому что малое пространство пре-вратилось в большое, а большое - в малое.
Под черепом Имира, ставшим небом, было просторно. Вне мира ос-тались огненный Муспелльсхейм и темный Нифльхейм. Бездна Гинунгагап уже не так холодила сердце своей непостижимостью. Она была далеко. Во-лосы турса стали лесом, плоть - землей. В обширных полях хватало места и богам, и великанам. Они лишь разошлись в разные стороны, потому что сильно надоели друг другу за время сидения у Эливагара.
Турсы стали жить в Етунхейме, а Один спокойно поглядывал на них с престола Хлидскьяльв. Великаны не действовали ему на нервы, пока не лезли в Асгард.
Много славного произошло по воле богов, он мало что может срав-ниться с преображением в начале времен, когда на смену вечно меняюще-муся Хвергельмиру пришел статичный внутренний мир.
Наверное, череп Имира плывет сейчас в бурых, все время меняющих-ся водах Эливагара, и с ним в любой момент может случиться что угодно. Место между Муспелльсхеймом и Нифльхеймом никогда не считалось спо-койным . Но, может быть, череп даже не упал еще в Эливагар. Ведь время тоже было изменено, и тысячи лет во внутреннем мире могут оказаться мгновением на берегах Эливагара.
Что сейчас делается в Хвергельмире, точно известно быть не может. Ведь никто не хочет провести инверсию пространства вновь, чтобы ока-заться на пятачке между Нифльхеймом и Муспелльсхеймом, причем в сильно разросшейся компании.