Мир Кристины
Шрифт:
— Простите, милая Кристина, боюсь совершить трагическую ошибку. В каком объеме вы берете на чай? Этого достаточно? — вкрадчиво спросил Майк.
Он покопался в карманах халата и осторожно положил на стол перед Кристиной несколько бумажек. Разного достоинства. И одну купюру чуть в стороне.
— Знаете, что-о!? — гневно сказала Кристина. Она даже порывисто привстала из-за стола. Щеки ее запылали, глаза и без того темные, потемнели еще более.
— Что-то не так? — испуганно
— Вы эти тупые купеческие замашки бросьте! Не все в этом мире продается.
«Ни фига себе-е! Или дура, или…» — промелькнуло в голове Майка.
— И в ваших унизительных подачках я не нуждаюсь! — тем же обличительным тоном, продолжила Кристина, — Мне вполне хватает зарплаты.
— Сколько платят, если не секрет? — вырвалось у него.
— Господибогмой! Вас это совершенно не касается!
— Извините, простите! Никогда более! Ни под каким видом!
Несколько секунд оба продолжали глазеть друг на друга. Как зверушки. Собачки, кошки и прочие лохматые хвостатые. У людей есть такая детская забава, кто кого пересмотрит. Кто первым отведет глаза, тот и проиграл. Тот, стало быть, слабее. Майк и Кристина тоже явно вознамерились сыгрануть в эту детскую игру.
— Кристина-а! Кристина-а! — улыбаясь, задумчиво протянул Майк. — Красивое у вас имя.
— Не могу ответить вам тем же, Михаил! — с достоинством ответила она.
Оба продолжали сверлить друг друга взглядами. Майк с едва заметной усмешкой. Кристина с вызовом, готовая на любые происки и посягательства дать решительный отпор.
Все-таки, первой отвела глаза Кристина. Но вовсе не потому, что почувствовала себя побежденной. Ей просто необходимо было завершить заполнение бланков. Работа, прежде всего. Она пододвинула к себе стул, опустилась на него и склонилась над бумагами.
— Стало быть, вы разбираетесь в живописи? Это в вашем-то юном возрасте?
Кристина промолчала. Майк счел ее молчание знаком согласия.
— Позвольте полюбопытствовать, милая Кристина, кто, в таком разе, ваш любимый художник? Небось, сам Никас Сафронов? Илья Глазунов? Или кто-нибудь из этих новомодных придурков, авангардистов, сюрреалистов, концептуалистов? Восторгаетесь, небось, как и все «Черным квадратом»? Малевич, Кандинский?
— Не тратьте порох, Михаил! — с ударением ответила Кристина.
Она действительно почему-то не любила это имя. Блатное какое-то! «Мишка, Мишка! Где твоя улыбка?» Хотя, с другой стороны, Михаил Булгаков. Михаил Кутузов.
— Мой любимый художник — Карл Брюллов! — неожиданно для себя закончила она.
— Солнышко-о! — вырвалось у Майка.
Он, покачивая головой, попятился назад, наткнулся на старый кожаный диван, не глядя, плюхнулся на него и, скрестив руки на груди, удивленно уставился на Кристину.
— Вы какое-то… доисторическое ископаемое! Думал, такие отошли в прошлое. Вместе с дирижаблями и двухместными велосипедами.
— Между прочим, это уже хамство, — сдержанно констатировала Кристина.
— Ваш Карл Брюллов был придворным лакеем, — не слушая, продолжил Майк, — Вот уж кто был только и озабочен тем, как бы угодить вкусам, так называемого, «высшего света». Всю жизнь пресмыкался перед властями всех мастей.
Кристина побледнела, перестала писать. Потом медленно поднялась из-за стола и вдруг… в ярости шваркнула об стол шариковой ручкой. Та, как резиновая, подскочила вверх и, описав замысловатую дугу, упала куда-то в дальний угол мастерской.
Майк удивленно вскинул брови.
Стоящая за столом юная особа с темными выразительными глазами, одной рукой придерживала себя за горло, пальцем другой руки грозно трясла в направлении лица Майка.
При этом жадно хватала широко раскрытым ртом воздух.
— Не смейте-е!!! — яростным, гневным шепотом выдавила она, наконец. — Не смейте чернить своим грязным языком величайшего живописца всех времен и народов! Вы его и пятки не стоите!!! Вы слышите, не смейте!!!
4
Еще не проснувшись, на зыбкой грани сна и бодрствования, Карл Брюллов почувствовал какой-то странный запах. Пахло чем-то… чем-то вроде серы. Художник довольно часто в своих фантастических снах видел не только яркие краски, но и ощущал запахи. Правда, чаще всего на утро, ничего не помнил.
Не открывая глаз, Карл пробормотал:
— Юлия! Чем так противно пахнет?
И в ту же секунду получил оглушительную затрещину.
Карл открыл глаза и увидел… прямо перед собой разгневанную молодую женщину, поразительно похожую на графиню Юлию Самойлову. Наметанным глазом художника Карл сразу же подметил маленькую родинку над верхней губой. У Юлии никаких родинок никогда не было. Да и вообще!
Чертами лица женщина, конечно, походила на Прекрасную Юлию, но глаза были довольно пустоваты и на шее уже наметились преждевременные морщины.
«Простолюдинка!» — машинально отметил про себя Карл и опять закрыл глаза, чтоб досмотреть до конца этот нелепый сон.
Но это был не сон.
— Юлия!? Значит, так зовут потаскушку, к которой ты шляешься каждый вечер! — заверещала женщина противным скрипучим голосом.
Карл открыл глаза. И тут же получил еще одну затрещину. Теперь по левой щеке.