Мир львинов
Шрифт:
Прихлопнув очередного кровососа, Эрих рассеяно почесал голую грязную ногу и зевнул.
— Опять мне из-за тебя попадет. — сказал он Оме с укором. — Все твои штучки…
Девочка передернула худенькими плечиками: — А я тебя не заставляла…
Эрих вздохнул — не заставляла… Но так соблазнительно рассказывала! Вот и не удержался…
— И еще скажи, что этот мед я одна ела… — продолжала Ома. — И тебе все — не поверят.
Конечно, не поверят! Даже грудным младенцам в поселении известно, скак Эрих любит мед! Вот если бы Ома решила
— Зато было вкусно… — буркнул мальчик и облизнулся. На губах все еще ощущалась ароматная сладость. Оба помолчали, вспоминая, КАК было вкусно.
— Мара нас убьет. — прошептала Ома. — Она этот мед на зиму берегла…
— Убьет. — охотно подтвердил Эрих. — А твой брат еще и добавит. И, между прочим, будет прав. Как его пчелы тогда покусали, забыла?
Ома представила себе злющего Варму с хворостиной и побледнела. Ой-ой, убьет! Глаза девочки наполнились слезами. Чтобы не разреветься самым позорным образом, она принялась разглядывать снующих в траве муравьев.
— Не плачь. — дрожащим голосом попросил Эрих. Ему самому очень хотелось пустить слезу, но было стыдно перед старшей подругой. — Ну, накричит…Ну, уши надерет…
Зря он это сказал! Ома всхлипнула и разревелась, уткнувшись лицом в колени. Она очень не хотела, чтобы ее драли за уши.
— Трусиха… — фыркнул мальчик. — Как мед есть…
Ома продолжала рыдать. Крупные слезы градом катились по ее щекам и капали в траву, плечи тряслись: вид у девочки был самый что ни на есть несчастный. Эрих обнял ее и сам потихоньку начал хлюпать носом. Вскоре рыдали оба.
— Варму нас выпорет… — всхлипывала Ома, уткнувшись носом Эриху в плечо.
— Мара уши оборвет… — вторил ей мальчик.
— Крапивой нахлещет…
— Без обеда оставит…
Поглощенные своим горем, они не услышали тихих шагов и шороха раздвигаемых стеблей.
— В муравейник голой попой посажу! — рявкнул Варму, хватая обоих за шкирки и вытаскивая из камышей. Испуганные дети разом перестали реветь и смотрели на него, как пойманные в силки зверьки. Варму основательно встряхнул обоих и поинтересовался:
— Чего ревем? Обидел кто?
— Еще нет… — пискнула Ома.
Варму строго поглядел на сестру:
— Ты что-то сказала, девочка?
Ома молчала.
Варму повысил голос:
— Ну?
— Тебя боимся… — прошептала Ома и принялась икать.
Молодой варах одобрительно кивнул:
— А вот это правильно. Бойтесь! Кто мед брал?
Дети задергались, но Варму держал крепко. Пришлось сознаваться.
— Мы брали…
— И как? Вкусно было?
Дети молчали. А что тут скажешь?
— Пороть обоих, — заключил Варму и потащил воришек в селение. Он был очень зол.
После вполне заслуженной взбучки Ому и Эриха отправили чистить шкуру недавно убитого зубра. Шкура была большая и толстая, и дети, пыхтя и потирая горящие после порки места, усердно скребли ее острыми кремниевыми скребками. Шкура поддавалась плохо, но Ома и Эрих очень старались, боясь повторного наказания.
— Это все из-за тебя, — шипел Эрих. — Если бы ты не начала реветь…
Ома молчала и только усерднее работала скребком. Винить и вправду было некого. Распустила нюни и попалась, как мыша. Хотя Эрих тоже хорош…
— А ты чего по сторонам не смотрел? — наконец, не выдержала девочка. Бросив скребок на землю, она гневно уставилась на товарища по несчастью опухшими от слез глазами. — Комаров гонял?
Эрих тоже перестал работать. Некоторое время оба сверлили друг друга яростными взглядами, готовые подраться, потом Эрих неуверенно хихикнул.
— Комаров это ты здорово сказала! — признал он. — Я до сих пор чешусь весь…
Ома решила не отвечать — подобрала скребок и набросилась на шкуру, вымещая на ней всю свою злость и обиду. Шкура терпела.
Тень на мгновение закрыла солнце. Ома перестала терзать ни в чем не повинную шкуру и приготовилась к насмешкам.
— Привет трудягам! — Мрах, довольно щурясь, подкинул в воздух шишку и ударом пятки отправил ее в ближайшие кусты. — Как мед? Весь съели? Или припрятали чего?
Юные любители меда, не сговариваясь, одновременно прыгнули на львинка и принялись его трепать. Мрах взвыл. Отбиваясь, он кусался и царапался, но двое оказались сильнее одного. Основательно изваляв обидчика в пыли — будет знать, как издеваться! — Ома и Эрих успокоились и, наконец, позволили львинку встать. Мрах, злой и потрепанный, смотрел обиженно.
— Вообще-то я вам еды принес, — прошипел он, отряхиваясь. — А вы! Деретесь!
Ома и Эрих устыдились. Оба были голодны, как волки.
Мрах еще немного подулся и сменил гнев на милость. Вытащив из кустов увесистый сверток, львинок пригласил друзей усаживаться и вручил каждому по хорошему куску жареной оленины:
— Лопайте!
Пока они ели, Мрах рассказывал:
— Этот дурной медведь влез на дерево и застрял. Сидит в развилке, вопит, а вниз — не, боится! Ну, Барам его снять хотел. Куда там! Этот лапы растопырил, упирается… Ну, Варму разозлился и как пнет его под хвост! А медведь как прыгнет… А под деревом наша львица. Интересно ей, смотрит, как медведя с дерева снимают. В общем, этот…медведь прям ей на спину — прыг! А сверху — Барам… Львица — в лес, а медведь — обратно на дерево. Так и сидит там, трясется…
Ома дожевала и потянулась за добавкой:
— А Варму?
Мрах вздохнул:
— А Варму за вами пошел. Он вас с дерева-то и углядел…
Значит, во всем виноват медведь! Не застрянь он в развилке… Ома потерла поротые места и отложила мясо — у нее пропал аппетит. Ох уж этот медведь, одни неприятности от него! Глупый, бесполезный зверь! И зачем брат с ним возится! Гнал бы в лес…
Эрих на медведя обижаться не стал — чего с него, мелкого, возьмешь? К тому же, мед воровал не он…