Мир львинов
Шрифт:
Рыжий Миха достал тростниковую дудочку и заиграл веселую мелодию, двое или трое охотников подхватили, отбивая ритм на небольших барабанах из бычьей кожи, и начались танцы. Первой в круг выступила львиня, стройная и гибкая, и Варму залюбовался ее грациозными движениями. Почувствовав взгляд юноши, девушка протянула к нему ему обе пушистые ручки и позвала:
— Человек льва, иди, потанцуй со мной!
Варму только головой замотал — ноги его не держали.
Львиня не слишком расстроилась и вытащила в круг кого-то из сородичей. Львинен танцевал великолепно, и молодой варах невольно позавидовал этой парочке — такие они оба были юные и красивые… Еще несколько молодых людей присоединились к ним; среди них Варму узнал Мару и Мию и хотел было возмутиться, что его жена не сидит рядом, но тут явились друзья-варахи с почти полным мехом браги, и Варму выпил еще и с ними…
Последними, кого запомнил юноша, засыпая, был Барам, обнимающий его за плечи и заплетающимся языком признающийся вараху в любви и вечной дружбе, и незнакомая львиня, укрывающая обоих пьянчуг меховым одеялом.
Так закончился для Варму первый вечер в стойбище, впоследствии ставшем ему домом.
Глава 38. Что такое похмелье
Утро встретило Варму жуткой головной болью и детскими криками. Пещера, в которой он находился, показалась ему совершенно незнакомой в солнечном свете, рядом храпел Барам, туда-сюда сновали львины и люди. Ничего не понимающий Варму кое-как выбрался из постели и побрел, сам не зная куда, стеная и держась за готовую развалится на части голову. Пробегавшая мимо юная львиня заглянула ему в лицо и хмыкнула. Варму ловко поймал девушку за руку и спросил: — Я где?
— Ооооо… — понимающе протянула львиня и потащила слабо упирающегося вараха за собой. Приведя юношу в дальний конец пещеры, девушка сунула ему в руки сплетенный из коры сосуд с травяным отваром и велела: — Пей все сразу!
Варму послушно выпил. Отвар оказался кисловатым и и не слишком приятным на вкус, но голове вроде стало полегче.
Львиня снова наполнила сосуд и велела пить — на этот раз — маленькими глотками. Глядя на вараха смеющимися золотистыми глазами, девушка спросила:
— А ты вообще когда-нибудь раньше пробовал брагу?
Варму ответил отрицательно. Львиня только головой покачала: — Брага — штука опасная. Ее не пьют, как воду — так, понемножку. Понял? Иначе будет — как сейчас! — и убежала.
Юноша только вздохнул — он уже и сам догадался, что причиной его нездоровья стал сладкий ягодный напиток, насколько вкусный, настолько и коварный, и впредь поклялся быть с ним поосторожнее. Головная боль почти прошла, и Варму мысленно поблагодарил незнакомую львиню за столь своевременно оказанную помощь. Теперь юноша вспомнил, где находится, и вновь обрел возможность как-то соображать. Вроде, вечером должен был состояться Совет Старейшин…Варму растерялся — какой там Совет, когда он не знает, где его друзья и как их найти, и даже не представляет, утро сейчас или день!
Вокруг по-прежнему сновали львины и люди, но ни одного знакомого лица не попадалось, а незнакомых Варму спрашивать почему-то стеснялся. Выручила все та же львиня — девушка опять пробегала мимо.
— Ты еще здесь? — удивилась она, увидев сидящего в углу вараха. — Тебе что, до сих пор плохо?
Варму поспешно заверил львиню, что он здоров, и, смущаясь, поведал ей о своих затруднениях.
Девушка развеселилась.
— Так ты первый встал! А совет еще не скоро, не волнуйся — рассвело недавно. Иди лучше поспи.
Видя, что львиня расположена поболтать, Варму решил порасспросить ее кое о чем и заодно пополнить свои лекарские знания. Девушка охотно сообщила, что болезнь, наступившая после неумеренного употребления браги, называется похмельем, и рассказала, из каких трав приготовлен лечебный отвар. Молодой варах искренне поблагодарил юную знахарку, запомнил — так, на всякий случай — рецепт целебного зелья и отправился досыпать.
Глава 39. Совет старейшин
Старейшины собрались на совет с наступлением темноты. Шестеро седовласых старых мужчин, столько же львинов, и две очень немолодые львии удобно расположились вокруг костра на больших круглых чербачках. Варму, как вождя и гостя, тоже пригласили. Повинуясь жесту одного из Старейшин, две девочки поднесли уже знакомые мехи с брагой, но молодой варах, наученный горьким опытом, лишь слегка пригубил напиток — сейчас ему нужны были ясная голова и четкость мыслей. Впрочем, старейшины тоже не стали пить много — от их решения зависило само существование пещерного сообщества.
Первым заговорил совсем седой, дряхлый львин. Его голос дрожал, сгорбленное тело опиралось на толстую палку. Старик указал на Варму худым узловатым пальцем и заговорил:
— Старейшины! Этот человек пришел к нам незваным. На его груди знак льва — знак племени убийц. Он утверждает, что явился с миром, привел с собой двоих детей нашего племени и чужаков, называющих себя ногама. Среди воинов его отряда есть также и мои сородичи — львины. Встань, юноша, я хочу разглядеть тебя хорошенько!
Варму подчинился и выпрямился во весь свой немалый рост. Поклонившись старому львину, молодой варах спросил:
— Хочет ли Старейший, чтобы я подошел поближе?
Старик усмехнулся:
— Не надо, юноша! Мое зрение не слишком притупилось, хоть я и прожил на свете уже почти сотню лет. Я просто хотел сказать тебе спасибо за спасение внука моей дочери — уверен, без твоей помощи Мрах никогда бы не вернулся домой живым!
Варму снова поклонился, на этот раз с благодарностью.
— Ты нравишься мне, юноша, — продолжал старейшина, — У тебя честное и открытое лицо, а в груди, похоже, бьется храбое, доброе сердце, хотя пить ты и не умеешь!
Среди собравшихся раздались смешки, но седой львин прекратил веселье, стукнув посохом об пол и чуть повысив голос:
— Да, ты не умеешь пить, юноша! Но это не делает тебя ни слабее, ни трусливее! Так поведай же нам свою историю, чтобы все присутствующие на Совете смогли понять, как варах стал другом львинов.
Сказав так, старый львин сел и приготовился слушать.
Варму рассказывал долго. Он начал с пленения львицы и с двух мальчиков, случайно встреченных на берегу реки, и о чувствах, которые пробудила в нем их дружба. Старейшины слушали и не могли скрыть удивления. Закончив, юноша снова, с явным облегчением, поклонился и жадно отпил воды из поднесенной плетенки — горло у него совсем пересохло.