Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы
Шрифт:
У. Ширер пишет о Гитлере: «Ему не приходило в голову — да и как могло прийти — что конец Чехословакии означает начало конца Германии. На рассвете 15 марта 1939 г. Германия вступила на дорогу, ведущую к войне, и, как известно, к поражению, к катастрофе. Эта дорога была прямой и короткой. Встав на нее, Гитлер уже не мог остановиться, как не могли остановиться Александр Македонский и Наполеон» [514] . Гитлер вступил на дорогу, ведущую к войне, гораздо раньше. Созданная в Германии этакратическая система могла существовать, только накачивая военную мощь. Гитлер первым понял спасительную роль военно-промышленного комплекса для современной индустриальной экономики. Но такой комплекс должны оплачивать и другие народы. Лишь после длительной экспансии режим мог переключиться на освоение захваченного. Идеологи умиротворения надеялись, что Гитлеру хватит части Восточной Европы, включая Украину.
514
Ширер
Собираясь с триумфом въехать в Прагу, Гитлер воскликнул: «Я войду в историю как величайший деятель Германии!». Если бы он остановился на этом, то вошел бы в германскую историю, как объединитель нации, превзошедший Бисмарка. А Европа стала бы иной. Ведь и новые германские приобретения были признаны государствами Запада. Однако, чтобы превзойти Бисмарка, следовало превзойти ещё и Наполеона.
У всех участников европейской политической игры существовали глубокие тылы. Но, поскольку Земля имеет форму шара, все эти тылы сошлись на ее противоположной стороне — в бассейне Тихого и Индийского океанов. За спиной Британии стояли не только ее индийские и иные колонии, но все более четко вырисовывались Соединенные Штаты. Германия в качестве стратегического союзника получила Японию. Япония расширяла свою экспансию в Китае, где исторически сталкивалась с евразийским пространством России-СССР. Чтобы отвлечь СССР от Европы, нужно было столкнуть его с Японией. Но и с США Япония сталкивалась, так как Америка облюбовала китайский рынок, и Чан Кайши отвечал ей взаимностью.
По мере развития японской агрессии против Китая здесь происходили драмы, которые показались бы невероятными всего несколько лет назад. Так, после кровавого урока, который в 1927 г. Чан Кайши преподал Сталину, «вождь народов» вдруг стал искать дружбы с китайским генералиссимусом. Союза со Сталиным искал и Чан. Что неудивительно. Сделав ставку на США, Чан недооценил американского изоляционизма. В 1935 г. Рузвельт подписал закон о невмешательстве, который запрещал экспорт оружия воюющим странам. В преддверии назревавшей войны с Японией нужно было срочно найти источник современного оружия. Его мог дать только СССР, обеспокоенный японской экспансией у своих границ. Ради того, чтобы связать руки Японии, Сталин был готов прикрыться и Чаном. В октябре 1935 г. начались переговоры между СССР и Китаем о нормализации отношений и поставках оружия. Но советская сторона, разумеется, дала понять, что в условиях вооруженной борьбы с коммунистами Чан не может рассчитывать на советское оружие.
Соответствующую команду Москва еще раньше дала китайским коммунистам. Перемены стратегии Коминтерна на его VII конгрессе коснулись и Китая. КПК огласила на конгрессе «Обращение от 1 августа» 1935 г., в котором выдвигала предложение создания широкого антияпонского фронта. В горы к Мао Цзэдуну был направлен эмиссар, который передал «четыре установки» новой политики: единый фронт, создание правительства национальной обороны и единой антияпонской армии, переименование советской рабоче-крестьянской республики (которую провозгласили коммунисты на контролируемых ими территориях) в советскую народную республику.
Сначала новые принципы не были рассчитаны на сотрудничество с Чан Кайши — врагом № 1 в Китае. Коммунистам удалось заинтересовать союзом Чжан Сюэляна сына Чжан Цзолиня (манчжурский генерал погиб в 1928 г.). После захвата Манчжурии японцами он со своими войсками отошел на восток и теперь граничил с советским районом. Воевать с коммунистами Чжан Сюэлян не желал — все его устремления были направлены в противоположную сторону, в Манчжурию. С помощью СССР можно было бы вести войну против японцев. В итоге тайных консультаций коммунистов с Чжаном у Мао возникла идея отделения от нанкинского правительства северной части Китая и создания здесь «Великого объединения на Северо-Западе» — союза коммунистов и левых гоминьдановцев, которые, опираясь на помощь СССР, будут вести войну с Японией и чанкайшистами. Однако Чжан не хотел порывать с Чан Кайши и, таким образом, уподобляться неудачливому Уханьскому правительству 1927 г. Столько сил и жертв стоило объединить Китай, и снова раскалывать его теперь, перед лицом японской агрессии Чжан никак не хотел. Он убеждал коммунистов попробовать договориться с Чан Кайши. В октябре 1935 г., разослав призыв к созданию антияпонского фронта, коммунисты, чтобы успокоить Чжан Сюэляна, отправили один экземпляр Чан Кайши. Неожиданно генералиссимус откликнулся, заявив в одной из своих речей, что КПК сейчас «действительно защищает интересы своей страны и хочет изменить свой фронт, то есть заключить единый фронт с нами для борьбы против Японии» [515] . Недавний смертельный враг ухватился за лениво протянутую ему руку.
515
Цит. по: История Коммунистического интернационала. С.320.
Однако договориться с китайскими коммунистами чанкайшистам было нелегко. Коммунисты требовали прекратить военные действия против их районов немедленно. Чан Кайши считал возможным прекратить бои только после соглашения в главном — признании верховной власти Чан Кайши над Китаем (пусть и при широкой автономии коммунистического района). Эти требования коммунисты считали неприемлемыми.
Переговоры зашли в тупик. Тогда лево-гоминьдановские генералы решили сдвинуть дело с мертвой точки по своему. 12 декабря 1936 г. Чан Кайши прибыл в Сиань, контролируемый войсками генерала Ян Хучэна — союзника Чжан Сюэляна. Чан Кайши знал об их контактах с коммунистами, но все же поехал в Сиань. Он рисковал… И риск оказался оправданным — Чан был арестован офицерами Яна и Чжана, которые потребовали от генералиссимуса договориться с коммунистами.
16 декабря Коминтерн послал КПК телеграмму, в которой предложил достичь компромисса на основе прекращения военных действий между коммунистами и гоминдановцами, и реорганизации правительства в Нанкине путем включения туда нескольких антияпонских деятелей. Чан согласился и 25 декабря был освобожден. Гражданская война в Китае, продолжавшаяся с 1915 г., прекратилась. На несколько месяцев в Китае установился мир.
Соглашение коммунистов с Чан Кайши было секретным. Японцы не знали, что Китай теперь может опереться на помощь СССР. Советский Союз также стремился держать новую ситуацию в секрете, Коминтерн указал КПК: «не следует шуметь по поводу данных Чан Кайши в Сиани обещаний» [516] . Японцы должны считать, что Чан Кайши станет легкой дичью.
516
Там же, С.327.
Тем временем в самой Японии происходили таинственные события, показывающие, что страна никак не может выбрать путь развития. Конфликт с Китаем из-за Манчжурии и Шанхая в 1931–1933 гг. сопровождался острой борьбой в самой Японии между сторонниками более решительной экспансии и поборниками соблюдения международных приличий. В марте 1931 г. военный министр Минами организовал заговор против премьер-министра Хамагути. Заговор был раскрыт полицией, и в результате… премьер был отправлен в отставку. Император дорожил военными больше, чем политиками, но не хотел идти на создание военной диктатуры. В итоге японская армия действовала в Китае на свой страх и риск, часто вопреки указаниям правительства. Многопартийная система была своего рода защитным барьером между военными и императором. Политики принимали на себя основной удар бесчисленных дворцовых заговоров и переворотов, но в то же время ограничивали аппетиты милитаристов. В 1931 г. только что «разоблаченная» группа военных подготовила еще два неудачных заговора, раскрытых полицией. И ничего. Часть заговорщиков вошла в новый кабинет. Ведь они выступали за военную диктатуру во главе с императором.
После неудачи нападения на Шанхай (январь-март 1932 г.) военные обвиняли политиков в нерешительности перед лицом мирового сообщества. В результате возник новый заговор. 15 мая 1932 г. молодые офицеры захватили резиденцию премьер-министра Инукаи и ряд других зданий. Премьер был смертельно ранен. Восставшие распространили листовки подобного содержания: «Мы против политических партий, которые заботятся только о власти и собственных интересах, мы против капиталистов, которые вступают в блок с политическими партиями, чтобы угнетать своих соотечественников, мы против мягкотелой дипломатии, против опасных мыслей, мы за рабочих и крестьян, которые терпят крайнюю нужду» [517] . Не удивительно, что после того, как путчисты сдались властям, по всей стране началась кампания за смягчение их участи. Собрали 150 тысяч подписей.
517
Мазуров И. В. Японский фашизм. Теоретический анализ политической жизни в Японии накануне Тихоокеанской войны. М., 1996. С. 89–90.
26 февраля 1936 г. группа молодых офицеров во главе с отставниками Миранака и Исобэ подняли уже три полка. Захватив правительственные здания, они потребовали реорганизации правительства и введения в него связанных с ними военных. Восставшие были сторонниками «Плана реорганизации Японии» К. Икки. Икки был сторонником превращения Японии в тоталитарное «пролетарское» государство во главе с императором, он не выдвигал фашистских и расистских идей, считая, что новое пролетарское государство будет вести борьбу против империализма в союзе с Китаем и другими народами Азии. Даже правительственные газеты сначала писали, что восставшие поднялись «на борьбу в защиту государственного строя». Однако император не пошел на уступки сторонникам пролетарского государства. Они были блокированы в центральном квартале Токио и 29 февраля сдались. Лидеры восстания и идеолог Кита Икки были казнены. После этого «фашистское движение», как называют его большинство исследователей, практически перестало существовать. Тем не менее, как отмечают исследователи, «можно сказать, что в последующие годы руками бюрократии были отчасти воплощены мечты бунтаря Кита Икки о „государственном социализме“» [518] .
518
История Японии. Т.2. С.359.