Мир наизнанку
Шрифт:
Ольга к тому времени уже сама забеспокоилась. И невольно подыграла сценаристу, посоветовавшись именно с ним по поводу поведения сестры. Она спрашивала его совета: что делать? Как поступить? Болотов без всяких опасений дал ей адрес того же самого детективного бюро, куда перед этим обратилась Неверова.
– Так вот, значит, в чем была моя ошибка, – ухмыльнулся Иван. – Что я обратился именно к вам. Больно вы умными оказались…
– Может быть, действительно именно в этом ваша ошибка, – спокойно согласилась Лиза.
– Но зачем ты убил Жанну? – спросил Вадим Ивана. – Ведь все шло по твоему плану? Ольга забеспокоилась, обратилась к детективам, те выследили ее, подумали, что совращаю ее именно я. Ольга собиралась устроить грандиозный скандал. А ты взял и убил девочку. Зачем? Что с тобой случилось?
Иван поднял глаза и пожал плечами:
– Когда я пытался завоевать ее маленькое глупое сердце, то переиграл. Перестарался. Жанна решила, что я готов на ней жениться прямо завтра. И собралась все рассказать сестре. Я не мог этого допустить. В субботу я следил за ней. Я боялся, что девчонка не сдержит слова и выложит Ольге историю нашей «любви» в лучшем виде. И я стал ездить за ней. Я был в панике, не знал, как ее остановить. Я проследил ее до офиса Вадима. Видел, как она отъехала с ним, и отравился следом. Но… Он высадил ее буквально через пятьдесят метров.
– А ты подобрал? – догадался Вадим.
– Да. Она стала наезжать на меня. Она была такая противная! Маленькая, вроде бы наивная и вместе с тем такая цепкая и упрямая!
– И ты свернул ей шею.
– Я был вне себя. Она довела меня! Достала! Я просто выкинул ее из машины, как котенка.
– Но сначала свернул ей шею, – снова сказал Вадим.
– Да перестань! Что ты хочешь от меня услышать?
– Все остальное. Ведь позже ты убил Ольгу и… мою Любочку. Поверить не могу. – Он закусил губу до крови.
– А вам всем тут еще не надоело мое соло? – Лицо Ивана начало подергиваться. – Нет? Ну тогда я скажу. Ольга перерыла все вещи Жанны, но не нашла ничего стоящего. Ни одной серьезной улики. Фотография, медальон – это все были приманки, ложные следы, так сказать. В дневнике, как клялась Жанна, она ни разу не упомянула моего имени, не описывала моей внешности. Я уже успокоился, думал, эта пигалица сдержала слово. А она знаете, что сделала? Взяла карманный календарик, обвела красным фломастером на нем дату моего рождения и сверху своей рукой написала – «День рождения Ванечки».
– И из-за этого ты убил Ольгу? – не поверил Вадим. – Из-за того, что она нашла этот вшивый календарик?
– Это была улика! Серьезная зацепка. Меня бы поймали!
– Тебя и так поймали, – напомнил Вадим, который сумел взять себя в руки.
– Излишне напоминать, – огрызнулся тот.
– А Любочка? – растерянно спросил Вадим. В его голосе прорвалось отчаяние.
Иван отвернулся.
– А Любочка заподозрила своего мужа в измене и без вашей, Вадим, подсказки, – снова подала голос Лиза. – Перед тем, как уехать на море, она наняла частных детективов. Не нас, других. Поэтому ваша сестра и не позвонила вам из аэропорта. Она не хотела, чтобы ее встречали. Ей не терпелось получить отчет детективов и узнать всю правду.
– А что было в отчете? – тихо спросил Вадим.
– В отчете описаны встречи Болотова с Жанной Гладышевой. А к нему приложены фотографии поцелуев, которые ваш зять использовал как средство достижения своей цели.
– Если бы Любочка знала, что таким образом я всего лишь хочу удержать ее! – воскликнул Иван. – Она позвонила мне по телефону и накричала на меня. Первый раз в жизни!
– И последний, – прошептал Вадим.
– В этом отчете, – пояснила Лиза, – описывалась вся его афера с переодеванием. И то, что он был в вашей одежде, на вашей машине, и то, что заходил к вам домой. Наш детектив, работавший по заданию Ольги, – вот он, здесь, это Дима, – во время слежки, естественно, принял Болотова за вас. Так как устанавливал личность по адресу и номеру машины. Но тот детектив, который был нанят Любочкой и следил за ним с самого начала, мог под присягой показать, что это был именно Болотов и никто другой.
– Почему же он ничего не сказал Любочке про переодевание, тот детектив?
– А зачем? Он ведь не мог усмотреть в этом его поступке ничего криминального. Мало ли, человек одолжил у приятеля машину и ключи от квартиры, чтобы развлечься там с подружкой, а потом по какой-то причине передумал. Ваша сестра, Вадим, конечно, тоже не поняла истинного значения документа, который попал к ней в руки сразу по возвращении. Не поняла опасности, которую представляет для ее мужа этот самый отчет. Она принимала ванну, когда он неожиданно вернулся домой. Остальное вы знаете.
– Она лежала в ванне и читала его, этот отчет, – жалобно сказал Болотов. – Я вырвал бумаги у нее из рук и начал просматривать. Я так испугался! А Любочка кричала на меня.
– Но в отчете ничего не было про убийство Жанны, – напомнил Ратников. – Или вы не успели этого понять?
– Какая разница! Даже если там ничего не было про убийство, было про то, как я подделывался под Вадима. А я был уверен, что Любочка побежит с этими треклятыми документами именно к нему.
– И ты сунул ее под воду? – задохнулся Вадим, дрожа подбородком. – И ждал, пока она перестанет вырываться?
– Это был порыв! – снова умоляюще сказал Болотов. – Вы не можете даже приблизительно представить себе, что такое страх, ужас, который охватывает ваше сердце ледяной пятерней!
– Как поэтично, – презрительно сказала Лиза. – После этого «порыва» вы поехали в ресторан возле Киевского вокзала и, по свидетельству хозяина, через сорок минут после убийства любимой жены плотно поужинали, запив свое неизбывное горе первосортным вином.
– Вы не имеете права издеваться над моей бедой! – закричал Иван, вскакивая. – Вы не знаете, что я чувствовал!
– Конечно, мы не знаем, что вы чувствовали, когда ужинали после убийства, – насмешливо сказал Ратников. – Допускаю, что кусок действительно не шел вам в рот.
Когда Иван вскочил, Вадим тоже поднялся на ноги. Иван еще оправдывался, когда он сделал один широкий шаг в его сторону, размахнулся и изо всех сил ударил окаменевшим кулаком прямо в центр некогда обаятельного лица.
Иван упал на спину, прямо на стул, который с грохотом отлетел в сторону. Артем кинулся было к Хабарову, чтобы остановить его, но тот и не собирался добивать врага. Он лишь морщился и брезгливо вытирал руки о джинсы. В уголках его глаз дрожали непролитые слезы.