Мир Нежити. Книга I
Шрифт:
Чудовище приближалось. Никто не видел его истинного обличия, но уже вся группа явственно ощущала присутствие чужеродной силы.
Заклятье изгнания могло сильно ослабить или даже уничтожить самых опасных призраков из Низшей нежити. Рассудив, что тварь из небытия по своей природе имеет что-то общее с бесплотными мертвецами, Киния надеялась, что достаточно сильное заклинание хотя бы ненадолго отбросит угрозу, и даст новый шанс на бегство. О большем вампирша и не мечтала. За всю Эпоху тьмы очень немногие из личей или высших вампиров выдержали встречу с Дважды нежитью, да и то вовсе не потому, что
Уна и Киния вместе выкрикнули последнюю строфу. Последнее слово громыхнуло под сводами мрачного покрова. Заклятье ударило по Дважды нежити. На мгновение вспышка озарила всё на сотни шагов вокруг. Магическая ударная волна явила контуры чудовища. На слишком короткое время, чтобы можно было разглядеть подробности; зоркий Атти разобрал только нечто огромное, округлое и пульсирующее, а ещё беспорядочное мельтешение, напоминавшее возню опарышей.
Когда вновь сгустилась тьма, Уна и Киния напряжённо прислушивались к своим ощущениям.
— Не сработало, — первой оценила Уна. — Не сработало!
— Проклятье, — Киния пошатнулась.
Пока вампирша лихорадочно соображала, что ещё можно предпринять, вперёд вышел Сотэр.
— Я сражу чудовище, — твёрдо сказал юноша.
— Стой, глупец!
Своенравный юноша опять не послушался. Он держал меч рыцаря смерти, носивший чары тьмы, но несмотря на это клинок сиял золотистым светом.
— Это моё посвящение, и я пройду его.
Клинок сиял даже ярче, чем в бою с вурдалаками, так что Киния засомневалась: а вдруг мальчишка и впрямь сможет противостоять Дважды нежити?
Но едва Сотэр сделал всего несколько шагов, как сияние потухло словно задутый огонёк свечи. Призванная паладином магия не выдержала и просто близости твари из небытия. Сотэр растерянно уставился на меч.
Дважды нежить появилась за две сотни шагов от группы, так что все могли лицезреть вид чудовища. Прямо в воздухе зияла неровная дыра, настоящий разрыв в ткани бытия, ведущий в столь бездонное и чёрное ничто, что даже окружающий мрак казался приветливым на фоне него. Из этого провала к земле тянулось толстое змееподобное тело, состоящее, однако, не из чешуек, а из будто бы обсидиановых костей, хаотично слепленных друг с другом. Десятки тысяч костей как животных, так и людей. И всё, что могло сгибаться — суставы, позвонки, фаланги, челюсти, клювы — всё непрерывно несогласованно двигалось, загребая воздух и скребя соседние кости.
Тварь вместе с провалом медленно — со скоростью неторопливо шагающего человека — плыла в сторону группы. Но Киния знала, что если она попробует удалиться вампирским рывком, то не сможет убежать от Дважды нежити. Тварь искажала мир вокруг себя до небольшого замкнутого пространства, так что лети хоть быстрее стрелы, а всё равно не вырвешься из ловушки. Как ни парадоксально, но пробеги без сна и отдыха сотни вёрст, а медлительное чудовище по-прежнему будет рядом, и ноги по-прежнему топчут Проклятое Проклятыми.
Сотэр раз за разом пробовал снова осветить клинок — бесполезно. Дважды нежить потянулась к паладину невидимым щупальцем, приближение которого магическим чутьём ощутила Киния. Тварь собиралась высосать душу Сотэра.
— Уна, магический барьер!
Ошеломлённая
— Барьер, дрянь!!
Очнувшись, Уна сотворила защитное заклятье. Невидимое щупальце прошло сквозь барьер даже не замедлившись, будто его вовсе не было.
— Уйди, щенок!
Киния схватила Сотэра за кольчугу, и отбросила его далеко назад. Но сама отпрыгнуть не успела. Едва коснувшись кожи, щупальце намертво прилипло к ней. Адская боль захватила всё существо Кинии — её будто бросили в печь. Наверное, что-то подобное испытывал приговорённый орк, когда Уна выпивала его душу. Киния упала на колени и заорала демоническим голосом, в котором уже не осталось ничего человеческого. Оглушённые взломщики прижали руки к ушам. Последние остатки не-жизни покидали дёргающееся тело вампирши.
Уна попыталась оторвать невидимое щупальце от Кинии, но сама прилипла к нему словно муха к паутине. Теперь из Уны тоже высасывалась душа. Корчась от невообразимых страданий, вампирша и призрак уже не владели собой. Да и живых охватила паника. Сотэр выронил меч и позабыл про него, Атти пополз прочь. Все оказались морально сломлены… кроме Вистры.
Эльфийка творила заклятье. Но не привычные огненные шары. Читая заклинание на вымершем эльфийском языке, Вистра создавала куда более могущественную магию. Вокруг группы словно вспыхнули десятки костров. Там и сям взвившееся пламя поползло к Вистре. Сотэру пришлось отступить на несколько шагов, чтобы пропустить один из таких огней. Двигаясь по спирали, огненные языки сошлись на эльфийке. Она загорелась с ног до головы, однако пламя не обжигало. Слова, срывающиеся с уст эльфийки, звучали изящно, но повелительно — что-то из ряда вон для Вистры, которую все привыкли воспринимать как робкую умницу, почти никогда не повышающую тон. Её волосы трепетали как от сильного ветра, так что уже не было понятно, где на плечах и голове бушующее пламя, а где рыжие пряди.
Вистра с натугой вытянула руки вперёд, как если бы раздвигала створки массивных ворот. Подчиняясь её движениям, собранный волшебный огонь единым потоком устремился к Дважды нежити. На тварь из небытия словно дыхнул пламенем огромный дракон, старающийся выплеснуть из объёмного зоба всю горючую жидкость. Огня хватило бы, чтоб спалить целую деревню.
Пламя объяло всё змеевидное тело. Чудовище закачалось, и с него на землю посыпались груды горящих костей. Заклятье подействовало, невидимое щупальце почти перестало терзать Уну и Кинию. Истощив все свои силы, Вистра упала на колени. Огонь потух, оставив на платье эльфийки подпалины, а местами и дыры с обожжёнными краями. Она поставила всё на одно единственное заклятье.
Которое хоть и оказалось действенным, не смогло прогнать чудовище — оно не только вновь впилось в призрака и вампиршу с прежней хваткостью, но и прилипло к взломщикам. Все закричали и забились в судорогах, теряя души.
— Помогите! — вырвалось у Сотэра.
Он сам не знал, к кому обращена мольба, да и вообще не мог соображать: боль пронзила каждую частичку тела, вытеснив мысли и волю к борьбе. Всё, что мог юноша, так это бессознательно взывать о помощи.
— Помоги-и-те-е! — дёргаясь, он до крови кусал язык и губы.