Мир пауков. Маг и Страна Призраков
Шрифт:
— Ты где живешь?
— На улице кожемяк.
— Там нет освещения? — она кивнула.
— И куда он пошел?
— Через улицу, к товарищу. Он там оставил лошадку.
— Лошадку?
— Деревянную игрушку. Он просто бегал ее забрать.
— Ты выходила его искать? — она покачала головой.
— Почему?
— Мы не выходим после того, как стемнеет…
— Почему?
— Н–ну, нельзя все же…
— Но это было в дни рабства! Теперь–то вы можете ходить куда угодно!
Девушка кивнула, так и не поднимая глаз, щеки запунцовели от смущения. Тут до Найла дошло. Семья этой девушки
— А были еще какие–нибудь исчезновения?
— Было одно. Девушка с соседней улицы…
— Кто–то что–нибудь слышал?
— Нет.
Этого следовало ожидать. Паук бесшумно сваливается из темноты, парализуя добычу силой воли, и через считанные секунды взмывает с ней в воздух; и не видно, и не слышно.
— Ладно. Спасибо, Нира. Я посмотрю, можно ли чем–нибудь помочь. — Девушка так и стояла бессловесно, боязливо думая, что же с ней будет. — Все, можешь идти, — пришлось добавить Найлу. Та поспешно поклонилась и выскочила вон из комнаты. Вайг посмотрел ей вслед с восторгом. Точно так же встретил ее появление и Найл, но теперь от чувства не осталось и следа. Заглянув ей в мысли, он распознал ее сущность: обыкновенный подросток, среднего ума. Вайга, не обладающего телепатией, очаровывала ее внешность, и ему не терпелось познать ее и убедиться, соответствует ли внешности ее ум. Найл заранее знал, что брат будет разочарован, а вот заявить об этой догадке напрямую, увы, не было возможности. От этого он сник и призадумался.
— И что ты думаешь делать? — спросил Вайг, наливая второй стакан меда.
— Я должен буду провести разговор со Смертоносцем–Повелителем.
— Тебе по душе такая идея? Мысль о скандальном разбирательстве со Смертоносцем–Повелителем вызывала тихий ужас.
— А что?
— От этого может стать еще хуже…
— Вот почему Скорбо мог убивать людей. Потому что никто не осмеливался об этом заикнуться. Если бы мне сказали раньше, может, брат Ниры был бы еще жив.
— Я думаю, ты прав, — заметил Вайг без особой уверенности.
В дверь легонько постучали, и вошла Найрис.
— С тобой, мой господин, хочет говорить доктор.
— Доктор? — переспросил Вайг.
— Так здесь величают Симеона. До него в городе не было такого понятия, как доктор. А, Симеон, входи! Как насчет стакана вина?
— Спасибо, не откажусь, — и вид, и голос у Симеона был усталый. Найрис сняла с него плащ, а Джарита стянула башмаки, покрытые снегом. Симеон со вздохом облегчения повалился на подушки и принял протянутый Вайгом стакан с медом. Выпил с явным одобрением, глубоко перенеддуя.
— Откуда ты пришел? — спросил Найл.
— Из квартала рабов, — Симеон потянулся за птицей.
— Того, третьего, нашли?
— Да, нашли, — кивнул Симеон, жуя.
— Где он сейчас?
— Помер.
— Ну? Зарезался, как предыдущий? — Симеон, все еще жуя, мотнул головой. — Паук убил?
— Нет, — Симеон глотнул. — Паук пришпилил его так, что тот пальцем не мог шевельнуть. Я первым делом отнял нож. Паук только после этого его и отпустил. Я задавал ему вопросы, но он не отвечал, притворялся, что не понимает. Тогда я велел пауку слегка его прижать — не хотелось, конечно, но надо же было узнать, откуда он явился. Паук его чуть прижал, тот — кричать. Но так ничего и не сказал. Храбрец был.
Найл поморщился, представив себе картину. Под словом «прижать» Симеон имел в виду не просто физическое давление. Взрослый смертоносец одной лишь силой воли способен стиснуть человека как орех в щипцах, так что кости затрещат. Найл сполна ощутил это при первой встрече со Смертоносцем–Повелителем, и от воспоминания невольно содрогнулся.
— И что было потом?
— Его решили отвести в обиталище Смертоносца–Повелителя, я поехал следом на колеснице. А на полпути через мост за мной послали, чтобы я его осмотрел. Он был мертв.
— Может, от испуга помер, — предположил Вайг.
— Нет. Походило скорее на сердечный приступ, синие губы и мертвенно бледное лицо.
— Где он теперь? — спросил Найл.
— В мертвецкой.
— Я бы хотел на него посмотреть.
Симеон и Вайг оба взглянули на него с удивлением. Симеон, небось, подумал: что еще за болезненное пристрастие к трупам?
— Мне надо кое–что выяснить.
— Какой–нибудь секрет? — спросил Найл.
— Вовсе нет, Найл повернулся к Симеону, взявшемуся за прерванную еду. — У этого человека был на шее кулон?
— Был.
— Ты его снял?
— Нет. Зачем? Он такой же, как этот, — доктор указал себе на грудь.
Наил почувствовал вкрадчивый, сквозняку подобный холод.
— Ты его носишь?
— Да, а что в этом такого? Найл пытался говорить спокойно, обыденным голосом.
— Дай посмотреть?
Он протянул руку. Симеон был явно озадачен, но тем не менее полез под тунику, снял золотую цепочку с шеи и передал Найлу. Тот, подержав ее секунду на ладони, неожиданно обронил: ему показалось, что она живая, как какое–нибудь небольшое насекомое. Когда он следом поднял ее снова, присутствие жизни истаяло; это был просто кусочек металлического сплава. Направляемый каким–то шестым чувством, Найл опустил кулон в свой стакан меда. Остальные двое смотрели с замешательством.
— Ты чего это?
Найл смутился, понимая, что объяснение будет звучать абсурдно; подумал даже покривить душой, но решил: не надо. Жестом он указал на стакан.
— Вот он, я думаю, его и погубил. Симеон растерянно покачал головой.
— Это как же?
— Ты думаешь, зачем они все носили эти штуковины не шее? Для красоты? Это было бы глупо. Стоило поймать с ним одного, как остальных двоих опознать было бы уже легче. Нет, это какого–то рода проводник, или передатчик.
Оба собеседника неотрывно смотрели на кулон, успевший покрыться пузырьками.
— Откуда у тебя такие мысли? — спросил Симеон.
— Я брал кулон в Белую башню.
— Ах, вон оно что! — понимающе воскликнул Симеон. Найл дал ему остаться при своем мнении, это избавляло от объяснений.
— Но зачем ты сунул его в стакан? — недоумевал Вайг.
— Потому что вино — живая субстанция. Оно бы как–то отреагировало на вибрацию.
— Но ведь от проводника не наступает смерть, — заметил Симеон.
— От такого, я думаю, может, — уверенно сказал Найл. Вайга все это никак не убеждало.