Мир пауков. Маг и Страна Призраков
Шрифт:
— Сейчас, может, и нет. Но когда их хозяин узнает, что попытка сорвалась, он попытается взять реванш. — И тут до Найла неожиданно дошла вся двусмысленность положения. — Но, именем богини, откуда они все–таки берутся?
— Нашим дозорам было дано задание прочесать пространство в полсотню миль вокруг города. Сообщений о нарушителях не было.
— Да я не о нарушителях. Где они обитают?
— Сведений о больших людских скоплениях в землях, подвластных Смертоносцу–Повелителю, не поступало.
То, с каким флегматично отрешенным видом Дравиг все это излагал, вызвало одновременно и беспомощное отчаянье и улыбку.
— Каковы размеры владений у Смертоносца–Повелителя?
— Не могу сказать точно. У моих сородичей никогда не было интереса к таким частностям. Я б тебе советовал переговорить с нашим начальником воздушной разведки.
Найл умолк под впечатлением. Пауки никогда по своей воле не рассказывали о своем общественном или военном устройстве, так что в этом отношении Найл даже спустя полгода знал немногим больше, чем вначале.
— Как его зовут?
— Твои сородичи называют его Асмаком.
— Где его можно найти?
— В обиталище. Мне за ним послать?
— Не надо. Я уже возвращаюсь, здесь больше делать нечего.
Дравиг застыл в позе повиновения.
— В таком случае, я пошел к Повелителю на доклад.
Найл дождался, пока Дравиг окончательно уйдет из помещения и вынул из ящика одну из каменных фигурок — Дравиг, само собой, стал бы отговаривать. Фигурку Найл опустил в карман туники. Затем, накинув на остальные фигурки тряпицу, закрыл ящик. Подумав, вынул плоскую деревянную коробку с водорослями и обернул ее одним из рубищ, чтобы не капала вода.
Бойцовый паук по–прежнему стоял по посту (теперь, под взглядами гужевых неподвижный, как статуя). От чайки осталась единственно горсточка перьев в водостоке.
— Надо бы, чтобы ты караулил внутри помещения, за закрытой дверью, — обратился к нему Найл. — Я скоро подошлю тебе смену. — Неясно было, понял паук или нет: два основных глаза и четыре вспомогательных каменно таращились куда–то вдаль. Но когда гужевые поворачивали в конце улицы за угол, перед домом никого не было, а передняя дверь была закрыта.
Когда проезжали по главной площади, Найл велел остановиться у зеленой лужайки, окаймляющей Белую башню. Гужевых Найл отправил перекусить: заглянув к ним в умы, он понял, что они изнывают от голода.
Едва приблизившись к башне, Найл с тревогой понял: что–то произошло. Обычно, приближаясь, он чувствовал некое отрадное вожделение, влекущее словно магнитом. А теперь это знакомое ощущение отсутствовало, будто тело облекал слой изоляции. И даже когда протянул руку, чтобы коснуться стены, то не почувствовал, как раньше, эдакого погружения в воду — под рукой была просто твердая поверхность.
Странно. Найл вкруговую подошел к северной стороне, где вибрации обычно сильнее. Никакой разницы; молочно белая, полупрозрачная на вид стена оставалась твердой. Даже цвет будто сменился, став более плотным, вместо перемежающегося, дымчатого, как раньше.
Может, из–за коробки, которую принес? Найл поставил ее на мраморную платформу, окружающую основание башни; хотя, даже не успев поставить, уже понял: никакой разницы. Следующим делом вынул из кармана каменную фигурку. Едва коснувшись ее пальцами, он почувствовал то же, что тогда, когда взялся за нее впервые — легкую вибрацию, чем–то похожую на трепет живого существа — все равно что какое–то плотоядное растение Дельты. А как только поместил фигурку на землю, сейчас же почувствовал возвращение знакомого покалывания, издаваемого силовым полем башни. Но чувствовалось она как–то глуше, не так четко как обычно. И лишь поставив фигурку на траву, ощутил физическую вибрацию с прежней полнотой, словно атомы его собственного тела мягко резонировали с атомами башни, пульсируя на той же частоте.
Найл подобрал коробку, все так же завернутую в намокшее уже рубище; похоже, нечего не изменилось. Тогда Найл шагнул в странно зыбкие электрические объятия стены, слегка покалывающие живой энергией. Спустя секунду он появился по ту сторону, в знакомой комнате со светящимися изогнутыми стенами.
Подобное было с Найлом впервые за много месяцев. Обычно он оказывался среди какого–нибудь странного и нередко пугающего пейзажа. Раз его упекли в желтые сернистые туманы Венеры; был случай, когда он очутился в кипящем водовороте под стеной водопада Виктория; а однажды и вообще сунули его под бок какому–то земноводному в залитый солнцем пруд. Видно, Стигмастер, всегда первым затевавший эти игры в загадки–отгадки, чувствовал, что сейчас явно не до шуток.
— В чем дело? — спросил Найл вслух.
Не успел сказать, как старец тут как тут — стоит так, будто никуда и не отлучался. На этот раз старец ограничился лишь коротким приветственным кивком.
— Стены башни устроены так, чтобы исключать проникновение потенциально враждебных сущностей.
— Не понимаю.
— Существо, которое ты пытался пронести в башню, скрывает в себе разрушительный потенциал.
— Какое это существо, это кусок камня.
Старец посмотрел из–под кустистых бровей.
— Ты в этом убежден?
— Абсолютно. Это какая–то необычная статуэтка.
— Откуда она у тебя?
— Я ее нашел в комнате, в квартале рабов. Там было тайное пристанище убийц Скорбо. Старец покачал головой.
— Я подозреваю, ты обманулся. Опиши, как именно ты ее нашел.
Поскольку Найл для того и пришел, рассказ о событиях прошлого часа вышел довольно подробный. Старец выслушал с отстраненным видом (Найл заподозрил, что это теперь часть его стратегии: приучить Найла к мысли, что он всего лишь машина), затем сказал:
— Я должен видеть этот артефакт.
На глазах изумленного Найла он шагнул через стену и исчез. Найл — следом, и очутился под послеполуденным солнцем. Шаг через сплошную стену в пустоту неизменно вызывал головокружение. Старец уже склонялся над завернутой в материю фигуркой на траве. Немногочисленные прохожие на площади, очевидно, ничуть не выделяли старца среди остальных: никто не обращал на него внимания.
Найл не в силах был сдержаться и спросил:
— Ты когда–нибудь бывал до этого снаружи? Старец покачал головой.