Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке

Даймонд Джаред

Глубинные эволюционные причины и непосредственные физиологические механизмы, ответственные за эти длинные интервалы между родами у кочевых охотников-собирателей, являются предметом многочисленных дискуссий. Представляется, что существуют две глубинные причины. Во-первых, если мать не имеет доступа к коровьему молоку или зерновой кашице и поэтому кормит ребенка грудью до трех или более лет, ее грудного молока не хватит и для новорожденного, и для еще не отлученного от груди старшего ребенка. Если она попытается выкормить обоих, один из детей будет голодать из-за нехватки молока. Вторая причина заключается в том, что только четырехлетний или более старший ребенок способен идти самостоятельно и достаточно быстро, чтобы не отстать от родителей, когда они меняют стоянку. Не достигших этого возраста маленьких детей приходится нести. В результате женщина !кунг, которая сама весит около 90 фунтов, должна нести ребенка весом около 28 фунтов, запас дикорастущих овощей (15-40 фунтов), несколько фунтов воды плюс хозяйственные принадлежности. Это большая тяжесть, и она еще увеличится, если к грузу

добавится младший ребенок. Таким образом, возникает второй глубинный эволюционный фактор, способствующий быстрому сокращению интервала между родами, когда кочующие охотники-собиратели делаются оседлыми крестьянами: большая часть земледельцев живет в постоянных деревнях и не сталкивается с необходимостью нести на себе всех детей младше четырех лет, переселяясь на другое место.

Позднее отлучение от груди означает для матери из сообщества охотников-собирателей, что большая часть физической и эмоциональной энергии уходит на выращивание одного ребенка. Ученые считают, что ребенок !кунг находится в очень тесных взаимоотношениях с матерью и что исключительное внимание, которое ему уделяется в отсутствие младших братьев и сестер, обеспечивает ему в детстве эмоциональную уверенность, которая перерастает в эмоциональную уверенность взрослых !кунг. Однако когда ребенка в обществе охотников-собирателей наконец отлучают от груди, результат может оказаться трагическим. В течение короткого отрезка времени ребенок лишается значительной части внимания~матери, испытывает голод без материнского молока, должен уступить свое место рядом с матерью ночью новому младенцу; от него все в большей степени ожидают вхождения во взрослый мир.

Отлученные от груди дети !кунг чувствуют себя несчастными и часто устраивают истерики. Те взрослые, кому удается дожить до старости, все еще вспоминают о случившемся 70 лет назад отлучении от груди как о болезненном событии. В лагерях индейцев пираха по ночам часто можно слышать крики и плач детей, и почти всегда из-за того, что их резко отлучили от груди. Тем не менее, хотя в традиционных сообществах детей дольше кормят грудью, чем современные американки, специфические паттерны сильно различаются. Например, детей пигмеев бофи и ака отучают от груди постепенно, а не резко, истерики случаются редко, и инициатором прекращения грудного вскармливания часто бывает ребенок, а не мать.

Кормление по требованию 

Эти две глубинные причины, ответственные за длительные интервалы между родами среди охотников-собирателей, оставляют открытым вопрос о непосредственном физиологическом механизме, обеспечивающем то, что у женщины не бывает двух маленьких детей близкого возраста, о которых нужно было бы заботиться одновременно. Один из механизмов — отсутствие ухода или (менее часто) детоубийство: как мы уже говорили, если женщина из охотников-собирателей беременеет, когда ее предыдущий ребенок еще не достиг возраста двух с половиной лет, она может пренебречь уходом за новорожденным или даже убить его, зная, что не сможет заботиться о нем так же хорошо, как о старшем ребенке. Другим непосредственным фактором являются физиологические механизмы, действующие в организме матери, которая кормит грудью младенца по его требованию так часто, как он хочет, как это принято среди охотников-собирателей (в отличие от более удобных для матери редких кормлений, принятых в западном обществе); это делает менее вероятной беременность кормящей матери, даже если она возобновляет сексуальную активность.

В тех группах охотников-собирателей, которые специально изучались, кормление по требованию — частое явление. Другими словами, младенец имеет постоянный доступ к материнской груди, находится в постоянном контакте с матерью на протяжении дня и спит с ней рядом ночью; он может сосать молоко в любое время, когда захочет, бодрствует ли мать или спит. Например, измерения среди !кунг показали, что в среднем младенец берет грудь матери четыре раза в час днем по две минуты за раз, с интервалом всего в 14 минут между кормлениями. Мать просыпается, чтобы покормить ребенка, по крайней мере дважды за ночь, не считая того, что младенец несколько раз сосет молоко, не будя мать. Среди !кунг такая постоянная возможность получать молоко по желанию сохраняется у ребенка по крайней мере три года. В противоположность этому все или большинство матерей в современном обществе составляют расписание кормлений с учетом времени активности матери. Организация труда матери, идет ли речь о работе вне дома или о выполнении домашних обязанностей, часто предполагает расставание матери с ребенком на несколько часов. Результатом этого является гораздо меньшее число кормлений в день по сравнению с несколькими дюжинами кормлений женщиной из сообщества охотников-собирателей, большая длительность каждого кормления и существенно более длительные перерывы между кормлениями.

Столь большая частота кормлений женщиной из сообщества охотников-собирателей имеет физиологические последствия. Как уже говорилось выше, у кормящих женщин обычно не происходит зачатия в течение нескольких лет после рождения ребенка, даже если мать возобновляет сексуальную активность. Очевидно, одно из следствий кормления ребенка по требованию заключается в том, что оно выполняет роль контрацептива. Одна из гипотез объясняет это “лактационной аменореей”: грудное вскармливание стимулирует выделение материнских гормонов, не только способствующих производству молока, но могущих также приостанавливать овуляцию (образование у женщины яйцеклетки). Однако такое торможение овуляции требует постоянного режима частых кормлений: нескольких раз в день для этого недостаточно. Другая гипотеза носит название “гипотезы

критического уровня жира”: согласно ей, для овуляции требуется, чтобы содержание жира в организме матери превосходило некое критическое значение. У кормящей матери из традиционного сообщества, не располагающего обильными пищевыми ресурсами, высокие энергозатраты на производство молока удерживают уровень жира ниже этого критического значения. Таким образом, сексуально активные кормящие матери в современном западном обществе, в отличие от своих аналогов из групп охотников-собирателей, могут зачать (к своему удивлению) по любой (или по обеим) из двух причин: частота кормлений у них слишком низка, чтобы гормонально вызвать лактационную аменорею; они достаточно хорошо питаются, чтобы уровень жира в их теле оставался выше критического уровня даже несмотря на энергетические затраты, связанные с лактацией. Многие образованные западные женщины слышали о лактационной аменорее, но лишь немногие знают, что она наступает только при высокой частоте кормлений. Моя приятельница, которая, к своему смятению, забеременела всего через несколько месяцев после рождения предыдущего ребенка, тем самым присоединилась к длинной череде современных женщин, которым пришлось воскликнуть: “Но я думала, что не смогу забеременеть, пока кормлю грудью!”

Частота кормления у разных видов млекопитающих различна. Некоторые млекопитающие, в том числе шимпанзе и большинство других приматов, летучие мыши и кенгуру, кормят непрерывно. Другие, самыми известными примерами которых являются кролики и антилопы, кормят с перерывами: мать оставляет детеныша спрятанным в траве или в норе, пока сама пасется, потом через значительный период времени возвращается и кормит детеныша. Это случается лишь несколько раз в день. Люди — охотники-собиратели — напоминают в этом отношении шимпанзе и других обезьян Старого Света: они кормят младенцев непрерывно. Это паттерн, который мы унаследовали от своих предков-приматов и которому, несомненно, следовали на протяжении миллионов лет с тех пор, как человеческая эволюция и эволюция шимпанзе разошлись; ситуация изменилась только через тысячи лет после возникновения земледелия, когда сложился образ жизни, предусматривающий разделение матери и младенца. Современные кормящие матери приобрели привычки крольчих, сохранив при этом лактационную физиологию шимпанзе и обезьян.

Контакт взрослого с ребенком 

Различия в методах вскармливания потомства у разных видов млекопитающих определяют, какой процент времени детеныш проводит в контакте со взрослым (особенно с матерью). У видов, которые кормят детенышей с перерывами, малыш находится в контакте с матерью лишь в течение коротких периодов, требующихся для кормления и ухода. У видов, кормящих непрерывно, мать носит детеныша с собой, пока кормится сама: кенгуру держит его в сумке, летучая мышь прижимает детеныша к животу даже в полете, а шимпанзе и мартышки носят малышей на спине.

Но сегодня, в современном индустриальном обществе, мы скорее следуем паттерну кроликов и антилоп: мать или кто-то другой берет младенца на руки, чтобы накормить или поиграть, но не носит ребенка постоянно; ребенок проводит большую часть времени в кроватке или в манеже, а ночью спит один, обычно не вместе с родителями, а в отдельной комнате. Впрочем, мы, возможно, продолжали следовать модели поведения наших общих с обезьянами предков на протяжении почти всей истории человечества, за исключением нескольких последних тысячелетий. Изучение современных сообществ охотников-собирателей показывает, что младенца в дневное время почти постоянно держат на руках — или мать, или кто-то другой. Когда мать идет, ребенок находится в устройстве для переноски, таком как перевязь у !кунг, плетеная сумка на Новой Гвинее, индейская люлька (доска, к которой привязывают запеленутого младенца) в холодных регионах. У большинства охотников-собирателей, особенно живущих в теплом климате, существует постоянный контакт кожи младенца с кожей того, кто о нем заботится. Во всех известных сообществах охотников-собирателей и высших приматов мать и дитя спят вместе, обычно в одной постели или на одной подстилке. В кросс-культурной выборке из 90 традиционных сообществ не зафиксировано ни одного примера, когда мать и ребенок спали бы в разных помещениях: эта современная западная практика является недавним изобретением, и именно это изобретение несет ответственность за трудности с укладыванием детей спать, так мучающие современных родителей. Американские педиатры рекомендуют не укладывать малыша на ночь в одну постель с родителями, потому что существует опасность его задавить или перегреть. Однако абсолютно все дети на протяжении человеческой истории, за исключением нескольких последних тысячелетий, спали в одной постели с матерью, а часто и с отцом, и тем не менее нет никаких свидетельств того, что печальные последствия, которых опасаются педиатры, были сколько-нибудь широко распространены. Это может объясняться тем, что охотники-собиратели спят на твердой земле или на жесткой подстилке; в современных мягких постелях вероятность навалиться на ребенка и задавить его гораздо выше.

Например, младенцы !кунг проводят в первый год жизни 90% времени в постоянном телесном контакте с матерью или другим заботящимся о нем взрослым. Куда бы ни шла женщина !кунг, она несет своего ребенка, и их контакт прерывается только в том случае, если она передает малыша кому-то из близких. Ребенок !кунг начинает чаще расставаться с матерью в возрасте примерно полутора лет, но это почти всегда происходит по инициативе ребенка, желающего играть с другими детьми. Время ежедневного телесного соприкосновения ребенка !кунг с близкими людьми (не считая контактов с матерью) превосходит время всех контактов (включая контакты с матерью) современных западных детей.