Шрифт:
Пролог
Высокий воин, облаченный в богато украшенный латный доспех, выдернул сияющий рунами клинок своего меча из туши мертвого монстра, напоминавшего своим видом огромного паукообразного, и вновь поднял его в оборонительную позицию, держа рукоять обеими руками. Оставшиеся четыре твари, окружив воина полукругом, замерли будто в нерешительности.
Чудовища всем своим видом внушали страх и одновременно отвращение. Они были похоже на прямоходящих ящеров: твари передвигались на двух конечностях, лапы на которых имели по два толстых пальца, оканчивающихся черными когтями. Равновесие существам помогал удерживать толстый длинный хвост, по всей длине усеянный небольшими шипами. Ростом они были почти со взрослого человека, а их тела защищали толстые хитиновые
Но главной особенностью были их головы: они были крупнее человеческих раза в два, и почти всю их поверхность занимали огромные пасти, полные кинжальной остроты клыков. Над пастью чернели небольшие провалы ноздрей, а ещё выше мерцали красными огоньками небольшие глаза.
Твари разошлись полукругом, стремясь окружить воина. Из их пастей рвался рык, а когти скребли по заляпанным кровью и копотью плитам тронного зала, где и происходила схватка. Противостоящий тварям воин тем временем оставался неподвижен, застыв на месте, лишь кончик его клинка чуть двигался в воздухе, будто реагируя на перемещения противников.
Наконец, твари не выдержали. Издав низкий вибрирующий рык, четыре существа одновременно прыгнули на воина, стремясь разорвать его на куски.
Воин тут же отреагировал. Его меч мелькнул быстрее молнии и разрубил двух прыгнувших тварей одним ударом, зачарованный клинок легко прошел сквозь хитиновый покров чудовищ, как нож сквозь бумагу. Сам же воин практически одновременно с ударом сместился вправо, уходя из-под атаки оставшихся двух противников.
Оставшиеся в живых монстры были быстры, но не могли соперничать с практически нечеловеческой скоростью и стремительностью противостоящего им воина. Клинок человека рассек надвое одну из приземлившихся тварей, едва только ее конечности коснулись пола. Вторая успела замахнуться своим огромным, похожим на лезвие серпа костяным наростом, заменяющим ей верхнюю правую конечность, но человек тут же ударил по нему, отсекая костяной нарост, а затем возвратным движением меча обезглавил чудовище. С момента прыжка тварей прошло несколько секунд, а их останки уже усеяли плиты тронного зала.
Артур Тарваллион, император Священной Аразорской Империи, устало оперся на меч. Тяжелым взглядом из-под полуприкрытых век император медленно обвел поле битвы, в которое превратился его некогда величественный тронный зал.
Зал выглядел ужасно. Густая пыль и хлопья черной сажи витали в воздухе. Украшенные мозаиками и фресками стены и даже расписанный потолок были заляпаны копотью, грязью и кровью людей и чудовищ, схлестнувшихся в смертельной схватке на выживание.
Кое-где виднелись черные обожженные пятна, а в некоторых частях зала догорали пожары — то были следы применения боевых заклятий, которыми людские маги и дворяне пытались уничтожить прорвавшихся тварей.
Многочисленные гобелены, боевые знамена, потрясающей красоты картины, висевшие на стенах, были в суматохе боя содраны и брошены на пол, изорваны в клочья, сожжены, уничтожены безвозвратно. Десять массивных, богато украшенных колон, располагавшихся на всем протяжении от входа в тронный зал до самого трона — знаменитый Императорский путь — потрескались и раскололись, некоторые из них упали. А пол тронного зала, который по личному императорскому заказу позолотой и драгоценными камнями отделывал знаменитый гномий мастер-ювелир Кноббор Стуресон, был завален трупами.
Тела тварей усеивали пол, и, хотя чудовищ было великое множество, не было среди них двух абсолютно одинаковых. Некоторые были похожих на тех четырех, которых только что прикончил Артур. Другие передвигались на четырех, шести, восьми конечностях, походя на чудовищно огромных насекомых или паукообразных. Часть чудовищ представляли собой настоящих гигантов в два, а то и в три человеческих роста, мощью и повадками напоминающих троллей и великанов, населяющих Туманные горы. У третьих монстров конечностей не было вообще, они были похожи на гигантских червей, тело которых оканчивалось огромной круглой пастью. Были среди тварей и те, что представляли собой сплошные, практически бесформенные нагромождения клыков, когтей, конечностей и даже щупалец. А некоторые телосложением отдалённо напоминали людей, и Артура передернуло от мысли, что когда-то твари Пустоты могли быть ими.
Но у всех чудовищ была одна общая черта — независимо от комплекции, размера, повадок, у всех у них на голове располагалась чудовищно огромная пасть, полная острейших, в три-четыре ряда, иглообразных клыков. Именно из-за этой ужасающей пасти, общей для всех чудовищ, их и прозвали Ордой Великого пожирателя.
Повадки тварей в бою соответствовали их облику: появляясь из порталов беспорядочной массой, они стремились убить, разорвать, а затем пожрать все живое, не важно, был ли перед ними зверь, человек, орк, эльф, гном или любое другое существо. Частенько они даже пожирали трупы собственных собратьев. Убийство и поглощение было главными, и, похоже, единственными задачами этих чудовищ. Не обладая даже зачатками разума, в бою твари полагались на инстинкты, схожие с инстинктами одержимых бешенством животных, однако инстинкт самосохранения у них отсутствовал начисто. Именно поэтому, а также из-за того, что поглощение убитых ими живых существ было в приоритете для тварей, и нередко они отвлекались на пожирание прямо во время боя, не обращая ни на что другое внимания, их нападения удавалось отбивать.
А вперемежку с трупами тварей лежали изуродованные тела людей. Император проводил торжественный приём, когда прямо в центре зала открылся портал в Пустоту — что было весьма странно, учитывая то количество защитных чар, которыми был огражден Императорский дворец. И на этом приёме присутствовали почти все высокопоставленные имперские генералы и сановники, представители и наследники наиболее знатных дворянских родов, магистры рыцарских и магических орденов, весь цвет Аразорской Империи. Конечно, все они были умелыми воинами и могущественными магами, с огромными магическими резервами и навыками управления маной, которые в одиночку могли противостоять нескольким противникам одновременно, подчас уничтожая целые отряды и подразделения врага на поле боя. Но их было чуть больше четырех сотен против бесконечного потока обезумевших кровожадных тварей, которые на протяжении почти двух часов выплескивались из разрыва в реальности подобно неумолимому морскому приливу. И теперь все приглашенные гости были убиты, растерзаны и разорваны на куски. Аразорская Империя была буквально обезглавлена одним единственным нашествием Орды Великого пожирателя. Хотя нет, пока еще обезглавлена — пока был жив он, Артур Тарваллион.
Тут и там рядом с останками аристократов и сановников валялись тела и части тел многочисленной прислуги. Мужчины и женщины, прислуживающие высоким гостям на этом приёме, стали невольными жертвами тварей, не смогли вовремя спастись и теперь лежали мёртвыми, а на их лицах застыли гримасы ужаса и боли.
А около находящегося на возвышении трона, чуть позади того места, где стоял Артур, полукругом лежали тела пятидесяти телохранителей императора, которые при первых же признаках опасности стянулись со всех концов зала на защиту своего повелителя и пожертвовали жизнями ради него. Отчасти благодаря самоотверженность верных телохранителей император и смог пережить нашествие тварей.
Артур ощущал горечь и бессилие — чувства, которые он уже успел позабыть. Однако на злость и ярость, которые могли бы заглушить их, сил практически не осталось сил. Императора накрыло отчаяние и опустошение. Его эмоции будто выгорели, он был истощен во всех смыслах: все его тело ныло от боли, будто сами кости начали трескаться, и каждый вдох давался с трудом. Его магический резерв был опустошен недавней битвой — наделенный с рождения огромным запасом маны, никогда в своей жизни император не сталкивался с почти полным ее отсутствием, даже в ходе многочасового боя. Однако сегодня он истратил свою магическую энергию до капли. Но хуже всего было то, что творилось в душе воина.