Мир Расмус. Потомок воина
Шрифт:
— Это-то да, но как же орден Белого Орла? Слышал о таком? — спросил торговец, и, после кивка Пола, продолжил. — По слухам, его создали специально, чтобы Дарстар смог рыцарям Дальвейса противодействовать.
— Все так, — неожиданно подал голос воин, бывший третьим за столом. — Орден Белого Орла и правда был создан, чтобы противодействовать хваленым рыцарям Льва и Меча. Только вот ни черта у них не получилось. Даже и близко не приблизились. Рыцари Льва и Меча, конечно, напыщенные ублюдки, да и на жизни простых людей им глубоко плевать, вот только биться они умеют, и умеют хорошо. А Белый Орел… тот, кто его создал,
— Грег, ты чего разошелся-то? Ты был членом ордена, что ли? — спросил торговец. Но воин, Грег, ничего не ответил, лишь молча отвернулся, уставившись в окно. Впрочем, по его молчанию и так все было понятно.
На некоторое время беседа затихла, торговец и Пол сидели молча, изредка отхлебывая из своих кружек, видимо, сконфуженные реакцией воина на последнюю тему их беседы. Через несколько минут трактирщик нарушил затянувшееся молчание.
— Гм… ладно, Иблис с ними, с этими орденами. Ты мне вот что лучше скажи, — обратился он к торговцу, — как сейчас дела на дорогах? А то я уже которую неделю слышу слухи, что, дескать, в окрестностях и близ Карноула путники пропадать начали. Слыхал что-нибудь об этом?
Однако в этот момент из кухни появилась Лейси, неся в руках две большие миски. Приблизившись к столу Роба, она поставила исходящие паром кушанья перед юношей, снова наклонившись и выставив свои прелести напоказ, после чего, положив на стол пару деревянных ложек, улыбнулась ему и удалилась.
Юноша принялся за еду. Уха оказалась горячей, наваристой и удивительно вкусной. Желудок радовался горячей пище, особенно учитывая то, что весь день Роб ел только холодное вяленое мясо да не слишком свежий хлеб. Но и за едой юноша продолжал прислушиваться к беседе, поэтому ответ собеседника Пола услышал:
— Да, на дорогах в герцогстве Карноульском и правда нынче неспокойно, — ответил торговец. — Поэтому я и нанял еще четверых охранников, хотя обычно хватает одного Грега. Видел бы ты его в бою — один пятерых стоит. А уж разбойников раскидывает, словно матерый волкодав — щенков. Но не об этом сейчас. Лихие люди были и будут, тут даже оракулом быть не нужно, чтобы это знать. Странно другое — из того, что я слышал, пропадают чаще всего простые путники. Одиночки, или небольшие группы, которые чаще всего не вооружены. А на обозы и караваны не нападают. Не похоже это на поведение разбойников.
— Так, а может похищают людей, а потом продают куда-нибудь в рабство. В те же Вольные города, например. Или в империю Орокос. Я слышал, там такой промысел развит. И платят, должно быть, неплохо.
— Далековато отсюда и до империи, и до Вольных городов, — возразил торговец. — Ты представь, это же нужно тащиться еще через территорию нашего королевства, потом по землям Лестии, а до Вольных городов еще дальше. Пленники могут погибнуть, заболеть, что-нибудь себе повредить, их нужно кормить и поить, стеречь, чтобы не разбежались. Слишком хлопотно все это. Проще осесть где-нибудь на землях Лестии, воспользоваться царящей там неразберихой, да и похищать людей. Поэтому нет, тут что-то другое.
— А ты сведущ в работорговле, Крилус, — протянул трактирщик. — Занимался этим, что ли?
— Да, было пару раз, когда деньги позарез были нужны. Только вот я никого не ловил и специально свободных людей не пленял. Да и бросил это дело уже давно. Я, конечно, купец, а поэтому не особо щепетилен, но все-таки не по мне это — живыми людьми торговать. Скверно как-то.
— Вот тут ты прав, Крилус. Скверно это, — ответил Пол. — Так выпьем же за то, чтобы жизнь не принуждала нас заниматься скверной работой, чтобы выжить.
Торговец и трактирщик чокнулись кружками, а затем каждый сделал по большому глотку. После этого Пол, шумно выдохнув и вытерев рот рукавом, вновь обратился к торговцу:
— Кстати, раз уж речь зашла про цены и товары, не поможешь ли парой советов. Хочу я тут прикупить несколько бочонков эля да доброго меда, только вот не знаю, где цены выгоднее. Как ты думаешь…
Беседа за соседним столом плавно перетекла в обсуждение различных товаров и цен на них, и Роб перестал прислушиваться. К этому времени юноша уже расправился с ухой и доел рагу. Вновь явилась Лейси и забрала у него пустую посуду. Роб еще некоторое время посидел за столом, просто отдыхая.
За окном окончательно стемнело. Через некоторое время в главный зал вышел то ли Вин, то ли Мэк, принеся с собой охапку дров, и разжег массивный камин, стоящий у стены недалеко от Роба.
Юноше было хорошо — он был сыт, тепло, идущее от камина, приятно грело спину. Впервые за весь день Роб на короткое время почувствовал себя в безопасности и начал потихоньку дремать. Несколько раз юноша проваливался в полусон, пока наконец, очнувшись после очередной дремы, Роб не принял окончательного решения уйти к себе в комнату.
Поднявшись по лестнице, юноша нашел дверь с прибитой на ней небольшой деревянной цифрой «три», и, достав ключ отпер ее.
Представшее перед ним помещение было небольшим, раза в два меньше комнаты Роба в замке, в которой юноша прожил шестнадцать лет своей жизни, но довольно чистой и уютной. Прямо напротив двери находилось довольно большое окно. Главное же место в комнате, безусловно, занимала кровать из дерева — большая, двуспальная. Судя по всему, матрас был набит не соломой, а шерстью, а простынь, одеяло и подушка были чистыми и на вид, и на ощупь. Около кровати, в ногах, стоял массивный сундук, рядом с кроватью стояла небольшая тумба, где горела зажжённая свеча, а у самой кровати лежала шкура, напоминающая волчью.
Напротив, кровати стоял большой дубовый шкаф, а между ним и кроватью находилась та самая бронзовая ванна, о которой упоминал трактирщик. Видимо, пока Роб ужинал, сыновья Пола успели принести ванну в комнату. Ванна уже была наполнена водой, от которой исходил пар — видно, все те же Вин и Мэк успели натаскать воды. Недолго думая, Роб поставил сумку около кровати, скинул свою одежду и с наслаждением погрузился в ванну.
Горячая вода приятно обожгла кожу юноши. Некоторое время он просто лежал в ванне, полностью погрузившись в воду и наслаждаясь теплом, а затем взял лежащий на тумбе скребок и кусок мыла и принялся счищать ими с себя накопившиеся за день пот и грязь.