Мир Реки: Магический лабиринт
Шрифт:
— Ага! — Бёртон медленно потянул стержень на себя.
— Под креслом загорелся свет, — сказал Нур.
Кресло бесшумно поднялось на несколько дюймов над полом.
— Нажми на передний край правого диска, — посоветовал Фрайгейт. — Может, так регулируется скорость.
Бёртон нахмурился — он не любил, когда ему указывали, что делать. Однако все же послушался. Кресло стало очень медленно подниматься к потолку.
Не обращая внимания на восклицания и новые предложения, Бёртон поставил рычаг точно по центру Кресло двинулось вперед по горизонтали. Бёртон прибавил скорость, потом отвел рычаг вправо.
Он улыбался, и его черные глаза возбужденно блестели.
— Может, эта штука поднимет нас по шахте? — крикнул он. Фрайгейта и еще некоторых демонстрация не удовлетворила.
— Оно, наверно, способно двигаться гораздо быстрее, — сказал американец. — И что будет, если остановишься внезапно, — вылетишь из кресла или нет?
— Сейчас проверим. — Бёртон поднял кресло на несколько дюймов и послал его, набирая скорость, к дальней стене в полумиле от них. В двадцати ярдах от нее он убрал руку с правого диска. Кресло сразу замедлило ход, но не настолько резко, чтобы пассажир мог вылететь. В пяти футах от стены оно остановилось. Вернувшись, Бёртон сказал:
— В нем, наверно, имеются разные датчики. Я пытался протаранить им стену, но оно не пошло.
— Отлично, — сказал Фрайгейт. — Попробуем его в шахте. Но что, если этик наблюдает за нами? Возьмет и отключит энергию. Тогда мы разобьемся или застрянем между этажами.
— Будем подниматься по одному. Один выходит на очередном этаже, за ним следует другой. Этик сможет захватить врасплох только одного из нас, и остальные тогда будут предупреждены.
Про себя Бёртон думал, что Фрайгейт несколько преувеличивает, но не мог не признать, что тот рассуждает здраво.
— Оба кресла, которые находятся здесь, — продолжал американец, — должны были двигаться, когда их пассажиры погибли. Что же их остановило?
— Автоматика, наверно, — протянул Бёртон.
— Ну и отлично. Сядем каждый в свое и попрактикуемся в управлении. А что потом? Вверх или вниз?
— Попробуем сначала подняться на верхний этаж. Мне сдается, что штаб, нервный центр башни, находится там.
— Раз тебе так сдается, надо ехать вниз, — ухмыльнулся Фрайгейт. — Ты ведь точно Мосейлима — что ни предскажешь, все получается наоборот.
Фрайгейт не упускал случая подцепить его. Этот парень слишком много знал о земной жизни Бёртона, о его неудачах и провалах.
— Вот и неправда, — сказал Бёртон. — Я предупреждал британское правительство о синайском восстании за два года до его начала, но меня не послушали. Тогда я был скорее Кассандрой.
— Туширован! — сказал Фрайгейт.
С Бёртоном поравнялся Гильгамеш, тоже в кресле. Вид у него был неважный.
— Голова еще здорово болит, и в глазах то и дело двоится.
— Ну и как ты, выдержишь? Или лучше останешься здесь и отдохнешь?
Шумер покачал своей бычьей головой:
— Нет. Я потом вас не найду. Я хотел только, чтобы ты знал, как мне плохо.
Алиса, как видно, огрела его сильнее, чем намеревалась.
— Эй, я разобрался, откуда они брали еду, — воскликнул Том Терпин. — Глядите!
Перед Терпином на столе стоял большой металлический ящик с множеством дисков и кнопок. От него тянулся черный провод к розетке на полу.
Терпин открыл стеклянную дверцу. Внутри оказались блюда с едой, чаши с напитками и столовые приборы.
— Это ихний грааль, — сказал Терпин, улыбаясь во всю свою желтую физиономию. — Не знаю, как тут что работает, но я нажал все кнопки подряд, и пожалуйста — кушать подано.
Он стал извлекать из ящика содержимое.
— Ух ты! Бифштекс-то как пахнет! А хлеб-то!
Бёртон решил, что лучше поесть сейчас. Такие устройства, возможно, есть повсюду, но кто их знает. И все уже проголодались.
Терпин попробовал нажать кнопки в иной последовательности и получил смесь из блюд французской, итальянской и арабской кухни. Все блюда были превосходны, хотя некоторые не совсем поспели, а филе из верблюжьего горба показалось большинству присутствующих чересчур острым. Разнообразные комбинации давали самые удивительные результаты, но все было вкусно. Терпин экспериментальным путем нашел диск, регулирующий степень готовности блюд, позволявший получить пишу в готовом, полуготовом, полусыром и сыром виде. Все, кроме Гильгамеша, наелись до отвала, немного выпили и закурили сигары и сигареты, также предоставленные ящиком. В воде недостатка не было — повсюду имелись краны.
После все принялись за поиски туалета. Он обнаружился в громадном помещении, где, по общему предположению, раньше стояла какая-то техника. Там не было смывных устройств — только отверстия, в которых испражнения исчезали, не достигнув дна.
Гильгамеш съел немного хлеба, и его вырвало.
— Не могу я идти с вами, — сказал он, вытирая подбородок и полоща рот над раковиной. — Очень уж мне худо.
Бёртону хотелось бы знать, так ли уж болен шумер на самом деле. Вдруг Гильгамеш — агент и ищет случая, чтобы ускользнуть.
— Нет уж, поехали с нами, — сказал Бёртон. — Вдруг мы не найдем дорогу обратно к тебе. Сиди себе в кресле, и все.
Бёртон привел всех к шахте. Повиснув в кресле над пустотой, он вытянул ногу и пощупал воздух под собой. Сопротивления не ощущалось. Возможно, наличие кресла автоматически снимает поле.
Бёртон отвел рычаг назад и нажал на диск. Кресло пошло вверх — сначала медленно, потом быстрее, когда он посильнее нажал. На этажах мелькали коридоры и комнаты, порой наполненные неизвестным оборудованием, но скелетов нигде не было вплоть до десятого этажа. Там Бёртон поравнялся с комнатой, небольшой по сравнению с нижним залом. В ней стояли двенадцать больших столов на двенадцать приборов каждый. А на них, на сиденьях стульев и под ними громоздились черепа и кости.
На углу одного стола стоял громадный пищевой ящик.
Бёртон продолжал ехать вверх, то и дело останавливаясь, пока не добрался до конца шахты. Весь путь занял у него пятнадцать минут. Наверху была обычная площадка, от которой шел коридор. Слева маленький коридорчик переходил в огромное, площадью футов сто, помещение. Поставив кресло на пол, Бёртон наклонился над шахтой и мигнул фонариком три раза. В ответ снизу замелькали крошечные, но яркие огоньки. Следующий по порядку, Нур, останавливаться не станет и доберется до Бёртона минут через двенадцать.