Мир русской деревни. Пособие по истории и краеведению
Шрифт:
Сам тип дома-двора, объединявший под одной кровлей жилье и хозяйственные помещения, сложился под влиянием сурового климата и долгой зимы. Дома ориентировались на реку, на юг; они очень точно вписывались в складки рельефа местности, в плавные линии берегов. Вертикали церквей контрастируют с горизонталями ландшафта и вытянутыми улицами жилых домов.
Ансамбль селения обозревался со всех сторон. Он имел множество разнообразных и интересных силуэтных сочетаний, меняющихся по мере движения. Народные мастера умели видеть целое, сопоставляя каждую последующую постройку с предыдущими. Люди хранили глубочайшую привязанность к своему селению, прочно соединенному с рекой или озером. Народная крестьянская культура была проста, но не примитивна. Она согревала душу человека. Тип старой русской деревни – это замечательный памятник русской национальной культуры.
Вопросы и задания
1. Принесите в класс и рассмотрите старые и новые фотографии Вашего села. Отметьте различия в застройке»
2. Попытайтесь составить план-рисунок отдельной усадьбы, улицы или всего селения.
3. Расспросите старожилов и запишите легенды об основании вашего населенного пункта.
Глава 2.
Жизнь деревни
§ 1. Природный окоём
Вокруг деревни
Пожалуй, самая прочная, самая коренная, самая капитальная связь русского крестьянина – это связь его с окружающей природой. Он вряд ли отделял себя от нее. Лишь сегодня, когда потеряна эта ценность, наши старики-современники могут сказать, например, так: "Природа была прекрасной: много лесов, лугов, небольших озер, рек и речек, и еще больше ключей и родничков. И этому способствовало бережное, человеческое отношение к окружавшей его природе. Регулярно все, от малолетних до стариков, выходили на вырубку кустарников на лугах, зарослей возле пашен, чистку деревенских улиц, речушек, ключей. Вода была чистая, как слеза. Рыбы было множество, никто не злоупотреблял. Надо на уху – сходишь за полчаса наловишь – и все". (И.И. Зорин, 1918)1
В отношении к лесу, водам, лугам, ягодникам свято из поколения в поколение соблюдались определенные нормы, обычаи. Как раз дикой-то природы у деревень и не было. Хвойные деревья в русских деревнях не садили. Обычно – рябину, калину, черемуху, позднее тополя. Вся природа вокруг деревни была очеловеченная, составлявшая с этой деревней единое целое. Ведь сейчас, например, при распаде русской деревни распадается и природа, ее окружающая. Люди приезжают в родные места и не узнают их: лес, вырубленный и загаженный, обмелевшие речки, заглохшие родники, заросшие и заболоченные луга. Всякая деревня не мыслилась отдельно от своих окрестностей. Так ее и вспоминают сейчас.
"Деревня наша небольшая, всего 23 дома, расположена на берегу небольшой речки. Как сейчас вижу, вся деревня – одна улица. В верхней стороне – все дома двухэтажные, а у реки – одноэтажные. Вижу зеленую площадь, поросшую чистой травой, на которой мы каждый день играли в детстве. За домами, в сторону реки, располагались огороды. Весной река разливалась и заливала луга и поля, поэтому соломы и сена хватало скоту на всю зиму". (М.М. Булдакова, 1919)
Или вот, например: "Деревня была на 32 двора. В полкилометре течет река, метра два в ширину всего, но у деревни была сделана запруда и был широкий пруд, где мы, ребятишки, очень любили кататься на плотах. В этой же запруде купались и ловили рыбу. В общем, самое любимое место деревни летом. Кругом травы, все чисто: не было ни одного стеклышка, гвоздя. Бегали все лето босиком. Деревню огораживали изгородью из жердей: в поле и на другом конце деревни – ворота. За деревней была поскотина, пастбище с небольшим перелеском. В перелеске скот отдыхал во время жары. Сейчас деревни нет совсем, все перепахано, речка заросла травой". (А.И. Бояринцева, 1911)
"Очеловечены" были не только пашня, речки, сенокосы, в которые был вложен труд многих поколений жителей этой деревни, – все окрестности ее были говорящими сердцу и уму жителя. У каждого оврага, переправы, переката, омута было свое имя – имя говорящее, которое порой так сладко катать во рту: как речную гальку, омытую водой многих веков.
"Деревня наша была на баском месте. Нашу речку пошто-то звали Крутец. Наверное, из-за того, что было шибко круто. Сбегали в нее малые речки: Водяниха, Борисовка. А вода-то в них была! Каждый камешек по цвету увидишь. А мельниц-то сколь на них было! Ерменская, Скоковская, Борисовская, Боровлянская, Ботяниха, Мельницы мололи муку на три сорта. Страсть хорошо жить, коли мельницы-то близко". (Е.И. Платунова, 1900)
Взглянем на окрестности северной вятской деревни Великий Починок Подосиновского района! В ее окрестностях речки – Талица, Озерница, Попадина. Поля вокруг – Большое, Круглое, Заполье, поле за Поршонком. Человек вкладывал в них душу, а не только сметку и ум. И эта внутренняя духовная связь крестьянина с окрестностями помогала ему жить.
Но привязанности эти были избирательны. Слушая сегодня рассказы крестьян-стариков, отчетливо видишь, что были места, к которым лежало сердце, прикипела душа, а были места, где вроде и все есть – лес, пашня, луга. а не нравилось людям. Может, и не хватало им там как раз духовной, человеческой красоты, растворенной в окрестностях. Боялись крестьяне оторваться от родных обжитых мест. Ютились порой в тесноте, малоземелье – но там, где жили их деды и прадеды. Обойдя зимой пол-России, отходники возвращались в родные избы. Вот как Пырегова Александра Алексеевна (1900 г.) вспоминает свою родную деревню Кычаново: "Недалеко от деревни протекали две речки с хрустальной родниковой водой – Коробовка и Сверчиха. Богатые были места лесом и зверем, птицей и рыбой. И луга заливные были, а вот земли под пахоту мало. Приходилось корчевать лес, освобождая для своих нужд землицу. Но поля… Лоскутья среди леса. Зато места были вольные. Уходить с них никто не хотел. Сыновья ставили дома рядом с отцовскими."
Воистину отношение к лесу было трепетным. Это была Божья, священная собственность. За участком леса, принадлежавшим деревне, ухаживали как за садом. Но и давал этот сад крестьянам немало: дрова, лес для избы, доски, жерди для усадьбы, грибы, ягоды… – всего не перечислишь. А ведь тогдашняя русская деревня – это деревянное царство. От рождения (люльки) до смерти (гроба) русский крестьянин жил в деревянном мире. И были в этом свои преимущества, отчетливо видимые сегодня нам, обитателям кирпичных и панельных трущоб.
Каждая семья имела свою долю в общедеревенском массиве. Отношение к ней было хозяйским. Е.И. Платунова (1900) рассказывает: "Леса около деревни были вот уже сколь хороши. А берегли-то как! В середнем поле лес был строевой. Идешь по нему, сосны стоят одна к одной, только в вершинах пошумливает, ровнехонькие. Разделен был на полосы. Каждый и ухаживал за ним. На дрова рубили в верхнем поле, и там был у каждого заполосник. Вырубишь сколь на дрова, весь сук подберешь. Мелочь всю осенью сжигали. Бурелом весь сразу подбирали. По заполоснику как по избе ходили, перешагивать нечего было – вот какой был порядок".
Лес, как драгоценное ожерелье, окружал хорошую деревню. Им любовались, гордились. У деревни Малая Ворона, что в Арбажском районе, и по сю пору сохранился небольшой березовый лесок (в километре от деревни), который называют "красивый березняк". Раньше все деревенские праздники летом только в нем отмечали. Березы все ухоженные, красивые, места между ними достаточно – можно и в игры играть, и хороводы водить. А землю всю в лесочке граблями прочищали, чтоб ни сучка, ни веточки не осталось. И впрямь! Какой праздник без леса!