Мир Сатаны
Шрифт:
Аринниан выпустил Рошфора. Кулак его опустился на лицо человека.
Рошфор покачнулся и упал. Аринниан выхватил было нож, но овладел собой.
Рошфор, озадаченный, сел. Рот его кровоточил.
Табита опустилась возле него на колени.
— Ты не мог знать, дорогой мой, — сказала она. Она сама едва держала себя в руках. — То, о чем ты ей сообщил, было известием о смерти ее возлюбленного!
Глава 15
Ночью поднялся ветер. Поплыли облака, набрасывая сине-черные тени
Рошфор и Табита медленно брели среди дюн.
— Где она? — Подавленно спросил он.
— Одна, — ответила она.
— В такую погоду? Она ведь может еще ухудшиться. Послушай, если бы Холм сразу отправился на поиски, то мы хотя бы.
— Они оба могут о себе позаботиться, — Табита поплотнее запахнула плащ. — Я не думаю, чтобы Крис надеялся ее найти, если только она сама не захочет, чтобы ее нашли, а это сомнительно. Просто он должен что-то делать. И ему хочется некоторое время побыть от нас вдали. Ее скорбь заставляет скорбеть его. Типичная итрианская черта: самому переносить первый прилив горя.
— Святые! Я все испортил, да?
Он маячил рядом с ней длинной тенью. Она протянула руку, нащупала его ладонь, и это вернуло ей ощущение радости.
— Еще раз говорю тебе: ты же не мог знать, — ответила она. — Во всяком случае, лучше, что она узнала все сейчас, чем находилась бы в неизвестности еще недели и месяцы, а потом навсегда осталась в неведении относительно его смерти. Сейчас же она знает, что он остался чист, что погиб, одержав блистательную победу. — Она колебалась. — Кроме того, ты же не убил его! Это сделали наши же нападающие. Можно сказать, что это сделала сама война. Это был как удар молнии.
— Проклятая война, — сказал он, как выплюнул. — Разве недостаточно мы еще накидали дерьма?
Она вспыхнула:
— Твой драгоценный император мог бы окончить ее в любую минуту.
— Но она окончена, если не считать Авалона. Зачем продолжать все это?
Вы заставите их разнести здесь все на щепочки.
— И показать всем остальным мирам, что на самом деле представляет из себя Империя! Это бы испортило ее дела серьезно и надолго. — Гнев Табиты угас. — Ты же знаешь, что мы делаем ставку на то, что они не чудовища, и на то, что они умеют соблюдать свой интерес. Давай не будем больше говорить об этом.
— Я готов! Тэбби, ты и Холм. Я, конечно, имею в виду старого Холма, и еще других старых людей и итриан, которым совершенно безразлично, сколько умрет молодых, расплачиваясь за их глупость, за их чванство.
— Прекрати, пожалуйста!
— Не могу! Вы разрабатываете какой-то новый безумный план, который, как вы считаете, позволит одной маленькой колонии одержать верх над всеми остальными мирами. Я вот что скажу: как бы долго это не длилось, все окончится катастрофой. Потому что битва продолжится, еще усилится. Нет, я не могу безразлично наблюдать за тем, что вы делаете!
Она остановилась. Он тоже. Вглядываясь в темноту, она пыталась разглядеть выражение лица Рошфора.
— Не беспокойся, — сказала она. — Мы знаем, к чему вы клоните!
— Знаешь? Каков же твой план?
— Я не должна тебе этого говорить, дорогой!
— Конечно, — сказал он с горечью, — но ты можешь позволить мне лежать ночами без сна, проводить один за другим отравленные горечью дни, в страхе за тебя. Послушай, я многое знаю о войне. И о психологии Высшего императорского командования. Я могу дать тебе неплохой совет относительно его реакции на ваши начинания.
Табита покачала головой. Она надеялась, что он не видит, с какой силой зубы ее впились в губу.
— Скажи мне, — настаивал он, — ну какой вред я смогу причинить? Любой мой совет. А может быть, вы не предлагаете ничего особенно безрассудного?
Как бы я хотел в этом убедиться.
Ей едва удалось заставить себя сказать:
— Прошу тебя, прошу тебя!
Он положил руки ей на плечи. Лунный свет падал на его глаза, превратив их в два черных бассейна.
«Я не могу ему лгать. Или могу? Но ведь я нарушаю присягу! Могу?
Аринниан хотел, чтобы я ему кое-что сказала… Но я не испытываю тебя, Фил!
Я. Выбираю меньшее из зол. Потому что ты не хотел бы, чтобы твоя женщина нарушила данное ею слово, ведь правда? Я дарю тебе то короткое счастье, какое могу. Ложью, что не может никак повлиять на твое поведение. Потом, когда ты узнаешь, я на коленях буду просить тебя о прощении».
Она с трудом узнала свой голос:
— Мы можем располагать твоим словом?
— Относительно неиспользования против вас полученной информации? Несколько секунд он молчал. Волны бились за его спиной. — Да!
— Ох, нет! — Она потянулась к нему. — Я не думала.
— Я даю тебе слово, моя милая!
«В этом случае. — Подумала она. — Но нет, я не могла бы сказать ему правды, не посоветовавшись сначала с Ариннианом, который, конечно же, сказал бы „нет“, а Фил, без сомнения, чувствовал бы себя несчастным из-за страха за меня и, что там ни говори, за своих друзей во флоте, потому что честь не позволила бы ему предупредить их».
Она сжала кулаки под покрывающим ее плащом и поспешно проговорила:
— В общем, речь идет не о чем-то капитальном. Тебе известно насчет Экватории, ненаселенного континента. Там нет ничего, кроме крошечных установок и ничтожного количества охраны. Она, главным образом, сидит в бараках, потому что несколько попыток патрулировать территорию оказались бесплодными. Крис очень обеспокоен.
— Гм. Да, я слышал, как он упоминал тебе об этом.
— Он убедил своего отца, что защита недостаточна. При более тщательном изучении они обнаружили, что плоскогорье Скорпелуны вообще открыто. Горы, частые штормы и прочее делают его особенно изолированным.