Мир Савойя. Зов тьмы
Шрифт:
— Прошу меня простить за бесцеремонность. Вы и вправду полукровка? Наполовину эльфийка, наполовину оборотень? — Фигуры танцы менялись стремительно, а пар становилось все больше. Вот с четко спланированным опозданием появилась юная Де Шталь, голова ее была украшена венком из живых цветов. Взгляд сияющих глаз обратился в зал, разя наповал перспективных холостяков. Внешне девушка смогла взять лучшее от обоих родителей, а еще, растопырив пальцы умела создать небольшой ледяной вихрь, чем очень гордилась. Она справедливо полагала, что должна заполучить лучшего холостяка в Разрозненных землях, а лучшим — по крайней мере самым богатым и знатным был Ришар Де Крафт. Не без разочарования девушка заметила маску, скрывающую от нее половину его лица, но другая была прекрасна, поэтому она задержала на нем взгляд, мысленно умоляя пригласить
К несчастью он совершенно не заметил хорошенькую Алину Де Шталь на своем пути, вернее заметил только тогда, когда едва не влетел в хрупкое создание, пронзившее его острым взглядом серых глаз.
— Прошу прощения, — сказал Ришар, даже не замечая девицу, вот только Алина, пусть полагалось ей согласно возрасту быть доброй и немного наивной, совершенно таковой не являлась. Она тут же поняла, куда смотрит ее предполагаемый жених, и ненависть, которая уже успела обосноваться в ее сердце по отношению к эльфийке, глубже пустила корни. Этот мужчина, которого родители прочили ей самой выгодной партией, которого она пусть и не знала, но уже мысленно называла своим мужем, просто ее не заметил! А худшим было то, что Алина поспорила с несколькими своими подругами о том, что сможет очаровать безобразного графа лишь пару раз взмахнув ресницами. В ее разуме, воспитанном на наставлении матушки, нянек, а также чтении фривольных романов, значение имели юность и красота. Себя Алина де Шталь полагала первой красавицей во всех Разрозненных землях. И теперь, когда она ясно видела, что Ришар де Крафт даже не замечает ее присутствия, вспыхнула от злости.
— Я согласна на вальс с вами, — произнесла девушка звонким голоском к удивлению Ришара. Мужчина рассеяно кивнул, что еще ему оставалось сделать? Сказать, что девушка ошиблась, и он не собирался приглашать ее на танец, означало опозорить ее перед всеми гостями. Вальс должен был прозвучать после небольшой паузы на отдых для музыкантов, Ришар надеялся, что шевалье побоится в одиночку появиться в бальном зале. Маркиз уверял, что кровопийца явился без охраны, и просил Ришара быть благоразумным. Ведь владения де Шталь граничили на севере с владениями Кириса и добрососедские отношения были столь важны для маркиза особенно в это неспокойное время. О шевалье Кирисе Ришар знал не много, только то, что тот был единственным из обращенных кровопийц в совете Тринадцати. Пожалуй он также был исключением, потому что не обращал новых кровососов сотнями, пополняя этим армию мертвых.
Никогда Ришару не приходилось видеть савойя вне поля боя. Если бы маркиз сказал ему, кого именно собирается позвать на зимний бал, то герцог Аршарского озера непременно бы пропустил это празднество. Лицезрение возможной невесты Ришара занимало не больше, чем убранство этой комнаты. Он не отметил свежего юного лица, волос, украшенных сияющими бриллиантами, ярких глаз. Больше всего Ришару хотелось забрать Луну из объятий Разивила и увести из этого замка. Вспышка ревности вкупе с беспокойством мешала ясно мыслить. «Эльфы, что ветер», — бесконечно повторял он себе, пока искал Анатоля. «Эльфы, что ветер». Анатоль уже получил распоряжения герцога и знал, что ему полагалось следить за дверьми и оберегать Луну от внимания савойя. Эльфийка, со злостью отметил Ришар, проводила время весьма не плохо. Она что-то рассказывала Разивиллу, почти касалась губами края его уха. Вот только Ришар не знал истинного разговора этих двоих и ревновал совершенно напрасно.
Молодой мужчина уже поведал Луне о своем состоянии, приняв ее за хорошенькую эльфиечку, которая устраивала свою сытую жизнь с помощью богатых аристократов. Он не слушал о победах девушки над кровопийцами, слишком занимала его ее хорошенькая шейка, округлая грудь и мысли о том, каково ее ладное тело в постели. Он даже решил для себя, что непременно оставит девушку для себя, после того, как дело будет сделано. Тихо промолвил он ей на ухо:
— Зачем вам общество мрачного герцога? Пойдемте со мной. Я увидел вас из окна вашей спальни, эта улыбка, которую вы мне подарили. — Рафаил схватился за сердце, огненная магия внутри него дрогнула, капризно заискрилась.
Настоящая магия огня никогда не мельтешила подобными всполохами, и Луна прикрыла глаза и внимательнее прислушалась к внутренним ощущениям. Иллюзия, которая делала его столь похожим на Ришара, вдруг спала с глаз. На самом деле перед ней стоял блондин. Из тех серых малозаметных мужчин, лица которых забываются, стоит отвернуться. И магия внутри него тоже была другой, совсем не огненной. Она мерцала словно хорошо отполированное зеркало, отражала свет магии Ришара. Девушка улыбнулась, ведь созданная иллюзия была очень занятной и весьма убедительной. Как не эльфийке было оценить подобное мастерство?
— Имя то хоть настоящее? — спросила Луна, наклонившись к его уху и почти касаясь его губами. Мужчина, который мастерски туманил ей разум вот уже пятнадцать минут, еще не понял, что его раскусили. Никогда таково не случалось, что жертва сильного менталиста из семьи Разивилл оказывалась способна разглядеть его сквозь иллюзию. Вот только не знал Рафаил, что эльфы — самые большие мастера обмана, а потому раскрыть чужой обман для них проще простого.
Кузина Рафаила попросила его свести эльфийку с ума, создать для нее самый привлекательный образ из возможных, чтобы та убралась с пути ее потенциального замужества. Алина де Шталь не выносила конкуренции. Она хотела, чтобы Луна предстала перед своим любовником опороченной, в задранном платье, выкрикивающей чужое имя. Эльфы верностью не отличались, а потому она думала, что план ее окажется прост в исполнении. И каково же было ее удивление, когда эльфийка вдруг повернулась спиной к ее сногсшибательному кузену, разбившему не один десяток девичьих сердец и поспешила к уродливому герцогу. Она схватила его за скрюченную левую руку не иначе как в порыве ревности и увела от Алины, которая как раз рассказывала, как замечательно умеет вышивать гладью.
— Странные эти балы. Вокруг ложь, интриги, сплетни. — прошептала Луна Ришару, бросив своего недавнего кавалера в одиночестве и недоумении. Она ласково разгладила ладонь Ришара, потому что тот судорожно сжал ее, пока слушал Алину. Ришар выдохнул и позволил ласковым пальцам Луны расслабить обожжённую ладонь. Он слегка прикрыл глаза, до этого прикосновения Ришар и не подозревал, как оно было ему нужно. Луна меж тем, осторожно сняла перчатку с его руки, под ее прикосновениями, пальцы его распрямились, слегка пошевелились. Ришар даже подумал, что сможет сейчас создать простое заклинание левой рукой. Сама Луна, казалось, не замечала, что делает и как косятся на них наряженные дамы и господа: — Сколько мы еще должны здесь оставаться?
Музыканты окончили мазурку и, откланявшись, отправились перекусить и размять ноги. Ришар очень хотел забрать Луну и убраться вслед за ними, но его держало данное обещание. Как бы он не хотел его нарушить, ему не стоило окончательно портить отношения с остальными аристократическими семьями. Он и так был в некотором роде изгоем.
Луна не оглядывалась назад на своего бывшего кавалера, эльфы были мастаками плести иллюзии и не принято было у них обижаться на чужие. Мама рассказывала ей, как забавлялись они в старые времена: молодые эльфы выплетали трех и четырехслойные иллюзии, иные из которых могли закончиться смертью. И кто проиграл… был виноват сам. Глаза у Рафаила Разивилла оказались в действительности серыми, доброта не плескалась в них, а вот недоумение было самым явным. Он еще никогда не упускал ни одной из поставленных целей, гордился тем, что мог бы соблазнить и жрицу, давшую обед безбрачия, явившись ей в облике благородного ангела. А сейчас… эльфийка-полукровка раскрыла его иллюзию за жалкие минуты.
— Я должен вальс. — Ришар чувствовал себя виноватым перед своей ученицей.
— Алине Де Шталь, — произнесла Луна, голос ее прозвучал обреченно.
— После мы тут же отправимся домой. — Слова Ришара падали словно камни. Конечно же на них смотрели, улыбались заискивающе. Для всех происходящее было сценой ревности между любовницей и ее покровителем. Поэтому Ришар и избегал подобных сборищ, все друг другу улыбались, а за пазухой прятали горы камней.