Мир Савойя. Зов тьмы
Шрифт:
— Меня пригласили на бал, Луна. Я хочу взять тебя с собой.
— Что такое «бал»? — спросила она без тени насмешки. Ришар выдохнул, мысленно выругал себя, и терпеливо принялся объяснять, для чего высшей знати нужно было устраивать подобные праздники с танцами.
— Полезные знакомства, налаживание торговых связей, поиск выгодной партии, — повторила Луна за ним холодным голосом, безошибочно вычленяя из его пространных объяснений ключевые составляющие. Она чувствовала раздражение, но не могла понять, с чем это связано, — Зачем мы туда едем?
Ришар прикрыл глаза, потер переносицу.
— Третье. Мне нужна невеста, мать наследников. Я — последний из рода де Крафт. Мне нужно хотя бы трое детей, иначе род угаснет. А магов огня в Разрозненных землях больше нет. — звучало, будто он оправдывается и Ришар мысленно щелкнул себя по носу. Не нужно было посвящать Луну в его проблемы.
— Понятно, — отрывисто бросила Луна. — Спасибо за приглашение.
Она сделала торопливый реверанс, повернулась на каблуках и выскользнула из комнаты, оставив растерянного Ришара сидеть за рабочим столом. Он мельком подумал о том, что девушке не помешало бы добавить уроков хороших манер, и вернулся к ходатайствам на аренду наделов земли. Ришар не знал, что Луна, стоило ей выйти из его кабинета, схватилась за сердце и побежала прочь, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Она вбежала в свою комнату, перепугав ожидающую ее Аниту, упала на ослабших ногах на ковер. Учительница, которая давно стала считать Луну своей подругой, отправилась было за помощью, но Луна остановила ее слабым жестом.
— Что случилось? Луна, дорогая, что с тобой?
— Больно, — сквозь подступившие слезы выговорила эльфийка. Ей казалось, что сердце ее сейчас разорвется на части. — Мне так больно.
Слезы все же брызнули из глаз, девушка тихонько взвыла. Она ударила кулаком по ковру, вцепилась в него ногтями. Те закруглились, заблестели алмазным блеском. Луна подняла голову вверх и взвыла тихо и протяжно, а Анита вздрогнула, ведь крик этот был звериным. Эхом вою Луны раздался вой других оборотней Серебряного замка.
— Полнолуние, — прошептала Анита, — сегодня полнолуние.
Она знала о том, что ее ученица несет в себе кровь оборотней. А те чувствовали восход Луны даже днем. Эльфийка отняла руки от ковра, который изрезала ногтями, рассмотрела свои ногти и заплакала пуще прежнего. Девушка знала, что оборотни-полукровки могут полностью менять форму только, когда рождены от колдуний, но ведь в эльфах течет немало магии. Что если, она — Луна, способна обернуться, принять форму лисицы или медведя? Что, если внутри нее живет зверь, который хочет выбраться наружу. Тогда она безвозмездно утратит магические способности, станет смердить зверем, как Лиис или Февр. Она потеряет человеческий облик…. И из-за чего? Из-за кого? Раньше полная Луна не звала ее, раньше гнев не превращал ее ногти в острые кинжалы. Ответ был прост, слова Ришара о возможной женитьбе ранили ее в самое сердце. Слезы девушки высохли так же внезапно, как появились.
— Я пропущу сегодняшний урок. Пойду купаться. Прошу прощения.
Не слушая слов Аниты, которая явно отговаривала ее от этой идеи, Луна принялась снимать ботинки, потом задрала юбку и сорвала с ног чулки. Платье оказалось на полу следующим, упав к ногам смущенной столь вызывающим и странным поведением Аниты. Заколки, которыми она украсила волосы, и которые, как говорил Франциск, удивительно шли к ее глазам, полетели на кровать. Луна шла, пританцовывая, обращаясь к магии, что пусть убаюканная, жила внутри нее. Магия ее матери была морем, а магия Луны всего лишь озером, что напоминало ей бескрайнюю черную даль Аршарского озера.
Не быть ей зверем, не лететь на четырех лапах по лесам, не рвать когтями и зубами добычу. Быть эльфийкой, свободной как ветер, не связанной с человеком, не скованной местом. Ведь нет у нее леса, который ей должно хранить, не поют ее имя единороги, не зовут пески пустыни и горные орлы не несут на своих крыльях зов гор. Говорят, что эльфы, что ветер – но это не так. Только неизвестно это смертным и тем, в ком эльфийской крови только половина. Каждый эльф был хранителем своего места, скал своих, бескрайних равнин или холмов. Только выгнали всех эльфов савойя, кого убили, кто вынужден был бежать и спасаться на юге, вот и стали эльфы ветром, неверным, безразличным. Вот и Луна должна вспомнить, как быть ветром, а не украшать себя, чтобы понравиться колдуну, который хочет взять ее с собой на бал, на котором он будет искать себе невесту. При мысли о невесте Ришара, грудь Луны снова обожгло пламенем, и на мгновенье ей пришлось привалиться с холодному камню внешней стены замка, чтобы погасить гадкое чувство.
Луна закрыла глаза, и снова пошла к выходу из замка, прислушиваясь к музыке, что слышала только она одна и пританцовывая. Когда она налетела на добрую половину отряда Ришара, то в начале чувство стыда и желание сбежать, укрыться, но потом распрямила плечи, отбросила волосы за спину и улыбнулась знакомым так, как если бы была облачена в одежду. Мужчины стояли, словно громом пораженные, а Луна ушла от них. Она ощущала прикосновение холода, чувствовала, что скоро солнце скроется и уступит ночи свои права, снежинки путались в ее волосах, ее легкая поступь почти не оставляла следов. Почувствовав взгляд в спину, Луна оглянулась, колдун стоял в оконном проеме, освещенном светом свечей и глядел на нее своими синими глазами. Луна сделала самый глубокий реверанс, на который была способна и лишь копна волос служила ей платьем. А затем далеко прошла по тонкой корке льда, наросшего над водой, высоко подпрыгнула и рассекла ступнями лед, оказавшись с головой в ледяной воде.
Луна умела надолго задерживать дыхание, поэтому не выныривала, опускаясь все ниже ко дну, видя те самые жемчужные раковины, из-за которых люди готовы жертвовать своими жизнями. Некоторые облепили валуны, что забрасывались в воду для возведения Серебряного замка. Луна подняла одну устрицу на ладони, и раковина обиженно распахнулась, являя песчинку, которую время облепило кроваво красным перламутром. Тонкими пальцами Луна подцепила жемчужину, погладила живую раковину. Девушка выплыла на поверхность чуть дальше от замка, разбив рукой другое место, сделала глоток морозного воздуха, и снова погрузилась на дно.
Излечивание больных жемчужин так увлекло ее, что Луна сама не заметила, как собрала полную ладонь разноцветных кругляшек. Люди находили их привлекательными, а еще были готовы платить за них золотом. В начале Луне хотелось оставить валяться жемчуг в глубине озера, но потом она подумала, что он может кого-нибудь порадовать. Когда жемчуг перестал умещаться в ладонях девушки, она выбралась на берег. Оказалось, что подводным течением ее сильно отнесло на запад, поэтому возвращаться пришлось долго. Полная луна рассекала своим светом ленивые темные облака, те обиженно плакали крупным снегом. Луна шла долго, наслаждаясь миром и одиночеством, которого давно была лишена. Она чувствовала себя тот вечный покой, который исходил от ее матери, как никогда понимала ее слова о человеческой суетности, которая накрыла ее, стоило Луне вернуться к берегу, с которого начиналось ее купание.