Мир Смерти на пути богов
Шрифт:
Кстати, по поводу названия в большом галактическом каталоге ничего не говорилось, и Язон, буквально шлепнув себя рукой по лбу, вспомнил, по какому источнику надо наводить серьезные справки о родной планете. Поргорсторсаанд непременно должен был фигурировать как минимум в двух файлах, вынесенных им из библиотеки Солвица: в истории первого этапа Галактической Экспансии и в личном его, Язона, досье.
Он еще на Пирре не поленился переписать все могущие понадобиться материалы на более удобные для чтения микродиски и прихватил их с собою в дорогу. В процессе работы над глобальной программой по изучению Мира Смерти Язон, как это ни странно, успел освоить совсем незначительную
«Ну и ладно! – думал он теперь. – Зачем тащить с собою в краткосрочную командировку, к примеру, технологические карты поточного производства андроидов шестнадцатого поколения? А вот элементарный справочный материал – пригодится. Да и о себе нелишне будет почитать, коротая время в джамп-режиме».
Солвиц, надо отдать ему должное, докопался до весьма интересных вещей.
Поргорсторсаанд оказался одним из древнейших миров, освоенных человечеством еще на первом этапе космической экспансии. Ну еще бы, такое совпадение с земными параметрами!
Первыми колонизаторами Альфы Cлона III были русские космонавты. Позднее межзвездный транспорт доставил на планету уже весьма разношерстную и многонациональную публику, но первооткрыватели, первопроходцы были точно из России. Этот факт, почему-то заинтересовавший Солвица, был тщательно подтвержден документами.
Из дальнейшей истории планеты выпали весьма продолжительные куски, потому у астролингвистов не сложилось единого мнения по поводу этимологии названия. Основных версий существовало четыре. И лишь одна из них связывала ненормально длинное имя планеты со староанглийским языком как, безусловно, самым распространенным среди населения Земли перед началом его рассредоточения в космосе.
«Pore Gore Store Sand» в переводе могло означать «окровавленная скважина на складе песка» или «песчаное изобилие кровавой дыры», что вполне увязывалось со спецификой первых разработок и кровавыми схватками за эти богатства – на планете были обнаружены металлоносные пески с самородными вкраплениями редких элементов платиновой группы. Однако порядок слов в подобной расшифровке вызывал полнейшее недоумение, равно как и само слово «gore», сугубо устаревшее даже на тот момент и чрезмерно поэтическое. В общем, точный перевод названия по этой схеме прозвучал бы ужасно высокопарно: «дыры кровавой склад песчаный».
По второй версии предполагалось, что английское слово «стор» прочно укоренилось в русском языке на момент колонизации планеты и употреблялось оно в смысле «универсальный склад общего назначения». За последним эвфемизмом скрывалась, разумеется, сугубо военная специфика. Таковым складом реально и служил в те далекие годы свежеосвоенный мир на задворках цивилизации. Каждая звездная система пыталась отгородиться ото всех прочих с помощью самого современного оружия. Поргорсторсаанд расшифровывался таким образом как «Порт-город-стор стратегической авиации и артиллерии наземного дислоцирования». Такая топонимическая гипотеза выглядела весьма убедительной, но уж слишком скучной.
Был третий вариант, отсылавший историков к более позднему периоду в развитии планеты, когда один из форпостов галактической цивилизации неожиданно превратился во всеобщий бордель вселенского масштаба, что-то вроде острова Куба на старой Земле. Период этот продлился недолго. В результате очередного военного переворота некто Саанд – хозяин экстравагантного заведения размером с целую планету – был низвергнут и изгнан (по другой версии – публично распят), но последователи его в течение недолгого времени сопротивлялись в открытую, а затем – очень долго – подпольно. Они-то якобы и дали планете имя: Порнографическая гордость сторонников Саанда.
Но самым замечательным показалось Язону предположение некоего исследователя Петрова, обнаружившего бортовой журнал первого межзвездного корабля, прибывшего на Поргорсторсаанд. К сожалению, сам журнал не сохранился, и оставалось лишь верить господину Петрову на слово. Оказывается, именно в тот период вошли в обиход у космонавтов термоножи – универсальные двусторонние резаки, позволявшие без переключения режимов использовать как горячее, так и холодное лезвие, в зависимости от специфики материала. Создававшиеся в качестве универсального инструмента и одновременно оружия (которое уже трудно было назвать холодным) термоножи, конечно, пускали в ход и при открывании консервных банок, и для приготовления бутербродов. Подобные неуставные действия иногда заканчивались печально, о чем вахтенный, по предположению господина Петрова, и сообщал своему сменщику. Бортжурнал хранил следы крови, вытекшей из ранки. Было отчего огорчиться дежурному офицеру, так нескладно начавшему свой завтрак. И вот в расстроенных чувствах, торопясь, сокращая слова и морщась от боли, он перепутал графу «Происшествия» с графой «Вновь открытые планеты» и записал следующее: «Пор. гор. стор. С. А. Анд.», что означало: «Порезался горячей стороной. Сергей Александрович Андреев». В дальнейшем сканер механически считал запись, и нелепое название осталось в памяти всех компьютеров на веки вечные.
Язон не стал углубляться в героические времена Саанда. (Теперь ему нравилось называть родную планету именно так. Что, если Сергей Андреев и стал впоследствии тем самым Саандом?) Этот исторический период отмечен был бесчисленными войнами, а последовательность приходов к власти королей, президентов и каких-то подозрительных генеральных секретарей вызывала большие сомнения в достоверности источников. Язон пролистнул все это тысячелетнее безумие и решил подробнее остановиться на том моменте, когда он сам появился на свет. Тут-то и оказалось, что дата его рождения нигде не записана – так, очень приблизительно, плюс-минус два года. Ничего себе! Впрочем, удивляться-то особо нечему. Он просто отвык от обычаев родной планеты за долгие годы скитаний в космосе.
А на Саанде вот уж который век жизнь текла плавно, размеренно и однообразно, так что в фермерском сословии, к которому и принадлежал Язон, никого, в сущности, не интересовали понятия, связанные с категорией времени. Какая разница, сколько лет и зим ты обрабатываешь землю и выращиваешь скот? Главное, что дети твои сыты, а у них растут внуки, и учатся помаленьку древним навыкам отцов, и не нарушают никаких законов. Главным же законом этой планеты было испокон веку одно – не совать нос в чужие дела.
Все население делилось на четыре сословия: аристократы, военные, фермеры и мудрецы. Высшие пользовались услугами низших, практически ничего не давая взамен – так было установлено, и закон свято соблюдался. А последняя, презираемая каста мудрецов считалась почти нечеловеческим отродьем. Одни говорили о генетической мутации, другие – о простой заразной болезни типа проказы, но так или иначе сама мысль об общении с ними считалась отвратительной в равной мере для фермера и аристократа. Мудрецы жили в полной изоляции по лесам и пещерам.