Мир свалки. Дилогия

Грог Александр

Не успел придти, уже и обратно повели, но теперь не "кем-то", а живцом Девятой машины. Жрать водят и тех, кто сам для кормов предназначен. Потом Дохлик чуточку попривык, но первый раз поразило: пайка тут даже для живцов - мэр так не жрет!

И потом всякий раз с нетерпением дожидался, когда отряженный сопровождала (один на пять живцов) до передвижной столовки их поведет. Сначала к специальной скобе передвижной столовой, там их сцепленные весилки в замок бросит и щелкнет им - сам пойдет смотреть какой из столов свободен - заказ сделает на группу. Все это время рядом другой отстоит, уже постоянный - с ружьем-липучкой. Глаз с живцов не сводит. Когда живцы, чьи бы не были, у скобы - он ответственный. Но с самым большим подозрением

на Дохлика смотрит - так ему кажется. Дохлик смущается, что на него - словно тот мысли с лица читает. Дохлик, хоть на побег сейчас не нацелен (нельзя ему - дело не сделал), но мозги так устроены, они сами все наперед просчитывают. И не сходится у них никак, ничего не сходится. Легко сказать - убегу! Тяжело решиться. Не потому, что тяжело бежать от такой жратвы. Есть совсем пока неподъемно - попробуй саму возможность найти! Хотя бы тень от нее! Индивидуальные коморки внутри машины, причем между собой не граничат, да на все стороны проглядываются и даже снизу - надо же такое придумать! Заходя в машину, в особом кубрике положено все с себя снимать и дальше идти голым - ничего не пронести, ничего и не вынести. Попробуй на таких условиях диверсию сделать! На жратву выводят, так опять через кубрик - там тебе всякий раз новый комплект одежды - нагольный комбинезон, никогда предыдущий, всякий раз меняют на другой, наверное, нарочно... Старший сразу предупредил, застанут не в том месте машины, не на той палубе, доказывай, случайно вышел, да хоть бы и заблудился - положат под колесо. В побег попробовал - не под колесо, но накажут сурово. Так объяснили...

– Бить будут?

– Это тоже!

Про остальное, что к этому "тоже" полагается, не объяснил. Старший так сказал: коснется - узнаешь!
– не минует, ни одного живца не миновало то, что ему предназначено. Про битье Дохлик особо не запереживал - поболит и перестанет, но на плохом счету до нужного времени оказаться - это очень плохо Сложно будет выполнить то, что должно сделать, за что собственным словом поручился...

4.

Пять живцов не только разрешено, но и положено на каждую машину на всякий этап. У "Девятки" пока четыре - недокомплект. Наконец, привезли пятого, вернее - "пятую". Дохлик слышал - шептались - что с самой Метрополии доставили. Может быть и так. Вид вызывающий, а на огромных ресницах - никогда таких огромных не видел - не иначе как наживленные!
– нет-нет, и влага скапливается. Еще от жратвы первое время отказывалась, будто ей такая жратва не впервой - совсем непонятно дело. Хорошая же жратва! Можно кого угодно винить, но винить такую жратву?.. Или в Метрополии еще лучше? Дохлик попытался представить - как может быть лучше, и не смог. Фантазии не хватило. Расспросить?

Эта из Метрополии интересная, когда из собственной клетки куда-нибудь выбирается - до того же гальюна путешествие, всегда пытается руками закрываться, и слепой увидит - жалеет, что у нее только две руки. Тут по ее смешному разумению обязательно еще парочку надо. Дохлику все время хотелось свои две предложить. Всякий раз старается зрелище не пропустить, как она одной грудь пытается закрыть - причем сразу две свои выпуклости - не очень-то получается, а второй... В общем, понятно что второй.

Еще Дохлику всякий раз хотелось брякнуть, чтобы не очень старалась, что грудь у нее неказистая - то ли дело у некоторых голышек со Свалки! Но так и не сказал, робел отчего-то. Должно быть, потому, что голышка не простая, а метропольская. Хотя, если теперь по их положению смотреть, они ровня - одинаковые, а он, Дохлик, даже выше. Во-первых, потому, что раньше здесь оказался, уже обжился, а это преимущество. Во-вторых - мужского пола, а это всем преимуществам - преимущество, это неистребимо. И пусть сколько угодно она одну руку по самый локоть на груди свои накладывает, а второю во всю ладонь растопыривает на том месте, откуда дети, пусть (по глазам видно) жалеет,

что третьей и четвертой нет, чтобы ягодицы свои закрывать, Дохлику это... Чудная право, это дело у всех голышек одинаковое, уж он-то знает!

Дохлик попривык и стал нарочно отпрашивается, когда и она, чтобы в проходе с ней столкнуться, а раз не удержался, когда мимо проходила, приложил ей ладонью по свободному. Взвизгнула, зашипела, забыла, что надо руками прикрываться, кинулась глаза выцарапывать. Запнулся, упал, сверху навалилась - потянулась к лицу - еле успел кисти перехватить. Дохлику смешно - к лицу тянется и одновременно отстраняется, чтобы телом не прикасаться. Зато сумел рассмотреть - ничего соски, и грудь тоже тугая - не хуже, чем у голышек. Размер вполне завлекательный - но это возможно, от того, что сейчас вниз сосками - налилось все. Треугольник симпатичный - ровный, аккуратный, стриженный - следила за собой.

Старший на визг пришел, помог дежурному растащить, стал разбираться - кто виноват.

– Не я!
– взялся уверять Дохлик.
– Ошибочка!

– Как не ты, если след? Вот пятерня отпечаталась!

У Старшего серьезный, строгий вид, а в глазах хитринки прыгают.

– Не моя пятерня!

– Как не твоя?

Старший искренне заудивлялся, а голышка метропольская возмутилась.

– Не мой размер - разве не видно?

Давай примерять...

Ну, и как такой момент упустить? С размаху по второй половине приложил - сверяйте теперь!

Визг, шум, гам... и драка, конечно. Очень смешная драка. Уж тут Дохлик расстарался, чтобы всем весело было. Технари снизу поднялись, остальные живцы со своих невеселых мыслей отвлеклись, ржали, как подорванные - они ведь с самого начала присутствовали.

Закончилось, правда, невесело.

Администрант спустился - сказал, что у штурманмастера голова болит, еще и небесного разбудили - велено разобраться и всыпать.

Что тут разбираться? Дохлик вину на себя взял. Здесь разборы недолгие, отцепили специальную доску, разложили, обездвижили. Сколько раз мимо ходил - гадал - зачем доска? Вроде бы не к месту. Даже спросить хотел - оказывается не надо спрашивать. Очень к месту оказалось.

У этих, на Девятой машине, должно быть, со скуки, целый ритуал выработан. Больше всех отчего-то Старший суетился, должно быть, выслуживался. По такому случаю как на праздник, живцов приодели. Всех, кроме Дохлика, разумеется. И всем по очереди велели, (кроме Дохлика разумеется) его, Дохлика сечь. Под условие, если разглядят, что выполняется недостаточно усердно, местами придется поменяться. Дело нехитрое, но неприятное. Дохлик стерпел, но немножко обиделся, что метрополькая голышка так усердствовала, ее даже оттаскивать пришлось - со счету сбилась.

Голышинский комитет, конечно, с такого наказания только бы поухмылялся. Так Дохлик до того самого момента думал, как банку мурав принесли, перевернули вверх дном, прижали и крышку сдернули, вот тут наорался. Это, чтобы, как потом Старший объяснил, чтобы быстрее зажило и ума прибавило. Тут Дохлик под это "горячее" метропольке того же самого пожелал от всей души.

Не заржавело. Неделя не опрокинулась, как ей то же самое прописали. В побег ушла...

Как раз перед тем Старший зашел, пальцем ткнул.

– Ей сегодня обедать не со всеми, - сказал, стараясь не смотреть дежурному в глаза.
– Собери. Отведешь на третью палубу.

Когда вернулись, Дохлик сразу понял - "раскупорили" ее, "прочистили". Возможно, рановато для ее возраста, хотя кто его знает, с какого в Метрополии положено... Грудь не прикрывала, а двумя руками держалась за низ живота.

Дохлик посочувствовал, но одновременно и поздравил - у них всегда этому сочувствовали и поздравляли - так принято было. Тут голышка в рев и ушла, сквозь слезы пообещала всем им (и Дохлику в том числе) то же самое сделать, только еще хуже. В общем, несуразицу понесла.