Мир в моих руках
Шрифт:
А для чего ты пришла ко мне?
Голову опять скрутило болью. Очнулась у кромки воды. Гаад одной рукой обнимал меня, а другой осторожно стряхивал воду мне на лицо.
— Может, тебя в постель отнести? — заботливо предложил он.
— Нет. Вдруг я опять не вернусь? — сердито мотнула головой, — Пойдём лучше купаться!
— Только на глубину не лезь, — строго сказал Гаад.
Старейшина чёрных хранителей вдруг напомнил мне маму. Возмутилась:
— Я умею плавать! Ну, ладно, сначала побуду на берегу, — скинула обувь и вместе с одеждой шлёпнулась в воду, обдав его брызгами.
Мы
— Ты! — возмутился повар, отплёвываясь от песка, — Не смей покушаться на моего Старейшину!
— Мы просто играем! Остынь! — отозвался мой отец.
Мы ещё долго плавали. Я успокоилась. Казалось, будто вода смыла все видения и тревоги. И я снова стала собой. Той, которую знала. Обычной девочкой по имени Надя… Которая наконец-то нашла своего отца…
А потом мы пошли к нему домой — покушаться на чистые полотенца. Папа дал мне свою рубаху и вышел из комнаты. Я переоделась. Его рубашка была мне как платье. Встряхнула головой, разбрызгивая капли с не вытертых волос. Мне было хорошо. Словно я опять дома. Правда, дом этот принадлежит чёрному Старейшине, о котором в этом мире много всяких жутких вещей говорят. Но мне хорошо… Даже при том, что мой мир другой, неизвестно в какой дали расположен. Стоп. Я — ребёнок двоих миров. И с этим ничего не поделаешь. Разве что к психиатрам сходить, пообщаться, когда домой к маме попаду. Но почему-то к врачам совершенно не тянет. Во всей этой случившейся белиберде, слегка понятной, с обилием нелогичных вещей, есть нечто привлекательное. И мне оно нравится. Мне хорошо тут, около отца… Иногда я ощущаю спокойствие… такое глубокое, какого никогда не ощущала в моём мире… в мамином мире… Там была нежность… А у отца было спокойствие. То спокойствие, которого мне так не хватало. То спокойствие, которое я так отчаянно искала на протяжении моей короткой ещё жизни… То спокойствие, которое так нужно мне… Я его нашла! Я нашла отца!
Потом был ужин. Карст напёк ароматных пирожков с вареньем из местных ягод. Иногда знакомых мне, иногда — чужих.
Вдруг на подоконник присел незнакомый мне чернокрылый. Хоть и выглядел как обычный человек, но у меня внутри появилась мысль: он из компании Гаада.
— На пограничной земле сидит уже несколько часов Старейшина белых хранителей, — мрачно доложил незнакомец, — Он «просит аудиенции у Старейшины чернокрылых», — мужчина, солидный, плотный, вдруг ловко перемахнул через подоконник, спокойно цапнул со стола пирожок, откусил, неспешно прожевал, после чего мрачно добавил: — Они там что, по-человечески говорить не умеют?
— Выбирай ещё, — Гаад пододвинул к нему большое блюдо с пирожками. — А хочешь — присоединяйся. Только Блага к нам сперва позови.
— Его? Сюда? — гость аж поперхнулся.
Он уставился на своего предводителя так, словно тот предложил ему привести в дом главное зло всех времён и народов. Или мешок навоза.
— А что, мне опять оставаться без ужина из-за всяких этих «важных» дел? — кривая усмешка скользнула по лицу Гаада, — Позови его.
— А он потом к нам с оружием в руках полезет?! Ну уж нет! Хватит с меня этой змеи и её происков!
— Не волнуйся, без моего согласия он сюда второй раз не пройдёт. Я — хозяин этой страны.
— Точно не пройдёт? — ради этого вопроса мужчина даже обождал с дальнейшим поглощением пирожка, а тот явно его манил.
— Будь уверен!
Хранитель растворился вместе с пирожком. Вдруг снова появился, цапнул второй:
— Я с этим, — многозначительный взгляд, — За одним столом есть не буду! — и опять исчез.
Тайаелл как-то вдруг сник и помрачнел. Как нашкодивший ребёнок, чей родитель вот-вот вернётся домой. И грянет Великая разборка всех времён и народов…
— Тай, а Тай! — потянула его за рукав.
— Ась? — отозвался краснокрылый.
Шёпотом спросила:
— А кто из хранителей главный?
— Старейшина, — проворчал тот.
— Гаад важнее или Благ?
Парень поморщился. Смутился под испытующим взглядом Гаада, но всё-таки ответил:
— У чёрных хранителей Старейшина Гаад. У белых — Благ.
— Ты забыл про краснокрылых, — усмехнулся мой отец: он расслышал наш разговор.
— А, точно! — Тайаелл хлопнул себя по лбу, — Совсем из головы вылетело! Привык, что были только служители Тьмы и Света… В общем, ещё есть краснокрылые — они же изначальные хранители. И у них свой Старейшина.
— А кто у них Старейшина? — не отстаю.
Тайаелл помолчал, потом сказал с некоторым удивлением, будто только что заметил:
— Я.
— Так кто главнее: ты, Благ или Гаад?
— Ну… у каждой группы хранителей свой глава… — и он поспешно забил себе рот пирожком, чтобы избежать дальнейших расспросов.
— А всё-таки, кто главнее? — повернулась к отцу.
— У нас, хм, равноправие… с некоторых пор, — объяснил Гаад.
— Ты это Благу расскажи! Или ушедшему Хаэлу! — осклабился повар.
— Если кратко: то каждый Старейшина управляет своими. Между собой Старейшины равны. Но ещё недавно порядки были другие. Вон, Тайаелл ещё не привык, что он стал изначальным. По-прежнему опасается Блага. Тай ведь раньше был из белокрылых.
— Изначальные хранители — самые древние. Так что, после их нового появления — какое-то время их не было вообще — вроде как главными должны быть они. Но мы ещё толком не разобрались с изменениями.
— А чего так? — потянулась к дальнему блюду за соблазнительным пухлым-пухлым пирожком.
— А у нас ещё недавно страшная битва была, — спокойно отозвался Старейшина чернокрылых и заботливо придвинул блюдо поближе ко мне.
И вот в этот самый миг на пороге кухни появились Благ и заметивший его, Хаэл, кажись. И вновь прибывший, явно расслышавший окончание разговора, заметно смутился. Как будто сам ту битву и организовал. Хаэл его ещё смерил полным ненависти взглядом. Повисла долгая напряжённая тишина.
— Хочешь пирожков с вареньем? — как бы между прочим предложил хозяин дома и главный злодей своей личной страны в частности.