Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности
Шрифт:
— Роземари, стол уже накрыт, еда стынет, — донесся голос, явно без немецкого акцента.
Появился сутулый мужчина в черном одеянии с белой повязкой на руке. Это был полицай[1]. Его гнусное выражение лица стало очень отвратным матери, но она не подала виду. От него пахло той самой едой.
Девушка еще сильнее испытала чувство голода. По ее затылку будто провели рукой, посыпая песком. В животе стало некомфортно.
— Погоди! — подняв руку, женщина скорчила свое лицо. — Мне интересно. Только то, что тебя зовут Роза, я пойду на встречу, —
— Что Вы будите делать? — дрожащим голосом спросила мать.
— Сейчас линейкой замерим твои особенности.
Кроули в тот же момент сжалась, сдвигая колени. Опуская голову, она еще сильнее стиснула ноги.
— Да не бойся ты, — улыбалась офицер. — Мы раздевать тебя не будем. Сейчас замеряют твой череп.
— Череп?
— Да не волнуйся, это поверхностные замеры, — мягко говорила военная. — И не волнуйся, так нужно. Девочку твою мерить не будем. Хорошо?
— Конечно, как скажете.
Одетый в черный фрак, как гробовщик, подошел бородатый мужчина. В его руках было какое-то приспособление. Обойдя Розу сзади, он надел полукруглое приспособление ей на голову. А после стал закручивать вентили.
— Пожалуйста, halt! — сказал измеряющий.
— Это не больно, — сказала женщина немец.
Прокрутив еще несколько ручек, военный сморщил лоб. Он что-то еще докрутил и вновь сморщил лоб. Кроули стояла не шелохнувшись.
— Nein! — ответил мужчина, качая головой. — Nein! Nein!
Роземари резко сорвала измерительное устройство с головы молодой матери. Девушка ойкнула, сдерживая боль, прижимая ребенка. Девочка уже спала. На приспособлении висел клок волос. По щеке Розы текла кровь.
— Я не подхожу? — сдерживая себя от боли, спросила девушка.
Женщина военный качало головой.
— Значит, это все?
— Прости, недочеловек, но ты подлежишь утилизации, — сказала эсэсовец и развернулась, уходя прочь. — И не реви сучка, а то ребенка разбудишь, — переходя на смех. — Ненавижу крики недодетей!
Смех военной подхватили и еще одни солдаты, толпой уходя прочь с пирона.
Где-то раздалась автоматная очередь и спустя какое-то время мимо прошли солдаты с собакой. Роза вспомнила их. Лиц она не запоминала, но она помнила желтый ошейник собаки. Кроули вспомнила, как только недавно эти военные вели хромающего старика. На сапогах одного из них блестела свежая кровь. У второго солдата на руке виднелся браслет с синими и красными камнями.
— Господи! — выдохнула она и вновь заплакала.
Молодая мать повернулась в сторону вагонов, скоро был ее черед садиться. Она прижала ребенка и локтем вытерла кровь, что стекала из места вырванного клока волос.
Кроули понимала, надежды больше нет. Ей придется ехать в вагоне. Она думала бежать, но боялась потерять ребенка. Ее могли расстрелять. Но девушка боялась, что девочка не выживет в толпе и давке грузового поезда. Ее очень трясло от страха. Роза еще раз огляделась. Она готова была молить любого немецкого захватчика, став на коле, только бы уберечь дочь. Она уже готова была к унижению, она была готова умереть, только бы дочь жила. Молодую мать колотило от страха, ее зубы стучали. Она жадно осматривалась, в поисках помощи. Но никто из военных не подходил к ней, другие проходили мимо без особой заинтересованности. Она чувствовала себя грязной и прокаженной, каковыми считали всех на этом вокзале.
— Эй, дамочка, — сказал кто-то шепотом.
Она развернулась, пытаясь понять, кто это сказал. Волнение перекрывало дыхание. Сердце начало стучать как ненормальное. На мгновенье в глазах ее потемнело, но тут же стало опять ясно.
— Я был перед Вами, вернитесь, — продолжал кто-то шептать.
Мать вернула взгляд к вагонам и под одним из них увидела человека. Мужчина с испачканным лицом смотрел на нее.
— Тебя как звать? — он по-прежнему шептал.
— Ро… Роза, — переходя на шепот.
— Я Жак, очень приятно познакомиться. Иди сюда, быстро, — махал мужчина под вагоном. — Быстро! Давай сюда!
Девушка тут же нырнула под транспорт.
— Ты еврейка? — спросил мужчина.
— Нет, — прижимая ребенка.
— Теперь они чистят всех неугодных, — оскалился Жак. — Им все мало крови!
— И куда мы? — продолжая прижимать ребенка. — Нас убьют! Зачем нам здесь прятаться?
— Здесь люк, с другой стороны путей.
— А что потом? — Роза начала плакать.
— В Лотаренгию, там укроемся, есть человек, который нас может увести.
— Нас? И сколько нас?
— Не считал. Много. Спасаем, кого можем.
[1] Коллаборационист работающий на Третий рейх.
Глава 12. Миазма (часть 3)
Спустя несколько дней.
Выжженное пшеничное поле и дорога. Изувеченная снарядами и танковыми гусеницами, она практически потеряла свой первозданный вид. За ней открывался обзор на полуразрушенные постройки вблизи оврага с быстрым водяным потоком. Это была река Рейн провинции Лотарингия во Франции.
Изувеченное и изрешеченное здание кафе-бистро стояло с краю у некогда бывшего поселения. Вокруг стояло множество немецких солдат и пара танков. Играла музыка, женский голос исполнял песню на немецком языке. Минуя столики с солдатами Третьего Рейха, бегал суетливый, но единственный официант. Он постоянно подносил пивные кружки военным.
Ближе к барной стойке сидел офицер СС лейтенант Герберт. Задумчивое лицо говорило о том, что он думает чем-то очень важном. Перекручивая шариковую ручку в руке, мужчина продолжал свои размышления. Мыслительный процесс напряг его лицо. Вспоминал ли он то, что содеял или сейчас погрузился в русло своей деятельности, сказать было сложно. На его бумаге что-то было написано, но ему было уже все равно, он смял лист и отбросил его в сторону. Выпрямив белый кусок нового чистого листа, эсэсовец-садист заново начал писать, как вдруг…