Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности
Шрифт:
— Ты знаешь о нем? — с удивлением на лице обернулся Герберт.
— Наслышана. Допросы бывают очень грязными, но информативными.
— О чем Вы? — растеряно смотрел на обоих Адлер.
— Враг Кану — наш враг. Вчера я отдал приказ расстрелять его.
— Значит все кончено?
— Нет, Роземари, остались его дневники. Но неизвестно где они.
— Будем искать!
— Но это еще не все. После смерти проявилось то, что они называют „вознесением“. У него это получилось. Думаю, это могло повлиять на одного из моих солдат.
— И он дезертировал, — добавил Адлер.
—
— Как такое возможно? — сказала женщина. — Это сделали с ним шуринаты? Они не Боги!
— Значит, у них есть технологии Богов.
— Грязнокровки! — и Роземари плюнула на землю. — Но мы очистим землю от нашей грязи. И у нас не будет таких как у них.
— Людвиг не посвятил меня в эту конспирологию, — сказал Штейн.
— Друг мой, я как раз собирался посвятить тебя в это дело. Но где твои братья?
— Я отправил их в город. Продовольствие не помешает добыть.
— Перстни на них? — снимая кольцо, спросил Герберт.
— Да, а что?
— Они покойники, — выдохнула блондинка, пряча перстень. — Не стоит рассчитывать на их возвращение. И сними этот знак отличия с руки. Спрячь его, спрячь перстень. На нас идет охота.
— Герберт, — снимая кольцо. — Об этом ты говорил. Это важное дело?
— Не совсем, — улыбнулся изверг.
— А что за дело-то? Ты хотел, чтоб я помог?
— Эти старики, в другом облачении, но я уверен, они как-то связаны с тем стариком, — вздыхая полной грудью, он закрыл глаза.
— Так, с чем тебе помочь, друг?
— Спонтанное самовозгорание, — изверг резко открыл глаза.
Доктор пришел в себя. Что-то постоянно стучало похлестывая.
— Я, что уснул? — спросил он сам себя. — Что это за стук? — напрягая глаза.
Обернувшись, он увидел, как бобина с пленкой краем хлестала о корпус проектора. Постоянно прокручиваясь, она билась, издавая хруст.
— Черт, — подскочив на ноги, мужчина принялся устранять неполадку. — Так значит, это было лишь сном. Фу! А что тогда на пленке?
[1] Генрих Луитпольд Гиммлер — один из главных деятелей нацистской Германии, нацистской партии и рейхсфюрер СС (1929–1945). В 1935 году основал исследовательское общество „Аненербе“.
Глава 13
Дорога в путь с собой меня ведет,
Открыть все тайны, жизни суть.
Желание идти, меня с собой несет,
По небу к звездам в дальний путь.
Изгоем стать для испытанья доли,
Уйти на век, накинув звездный плед.
Из мира, который сам себя, от боли,
Загубит в череде ближайших лет.
отрывок из текста песни
„Через тысячи лет…“
композитор и поэтесса
Анжела Рун
2017 год н. э.
Глава 13. Отец (часть 1)
Внезапно на ткани забегали черные размытые пятна. Доктор подкрутил тут же фокус. И они превратились в черточки, появились цифры. Отсчет был небольшим. 3, 2, 1 — и на экране появился силуэт какого-то человека.
По его белому одеянию Владислав сразу понял, что это был санитар больницы. Он тут же вспомнил надпись на бобине о психиатрической лечебнице. И еще подкрутил фокус.
На полотне появилась половина лица, остальную часть экрана закрывал его белый халат. С напряженным взглядом персонаж фильма смотрел в камеру. Потом он почесал затылок и, не отрываясь от камеры, вновь уставился в центр кадра. Человек опустил свой взгляд вниз, продолжая проверять камеру, осматривая ножки штатива. Камера внезапно наклонилось, а потом вновь стала на прежнее место. Улыбнувшись с неуверенностью, он начал отходить назад. В кадре отчетливо появились его крупные и широкие плечи.
— Санитар психбольницы, — сказал про себя Владислав. — А почему звука нет? — прокручивая ручку усилителя. — Запись вроде должна быть со звуком. Черт!
Санитар еще раз бросил взгляд вниз, рассматривая штатив, а потом приподнял взгляд на камеру. Развернувшись, он направился к столу с каким-то прибором. Рядом стоял микрофон. Поочередно подергав каждый провод, идущий от него к камере, мужчина нажал на что-то.
Из динамиков раздалось слабое шипение. Лесневский прибавил еще громкости и услышал шоркающий звук материала халата санитара.
— Да! — выдохнул он, говоря на французском языке. — Наверно, включил, — он вновь что-то клацнул.
— Ага! — воскликнул Владислав. — Звук работает! — вновь тем же радостным голосом, подкручивая ручку громкости.
И звук стал чистым, без шипения.
— Я молодец! — улыбался Лесневский.
— Штатив закрепил? — из-за кадра донесся голос на французском языке.
— Да, да, — улыбнулся санитар. — Я включил запись! — он так же отвечал на французском.
— Франц! Ты закончил? — вновь донесся голос.
— Да, да. Обен! — бросив все, он направился к выходу. — Уходим! А пленки хватит? — остановившись у двери, спросил Франц.
— Да, пусть пишется. Доктор так и сказал, — появился второй, направляясь к первому.
— Точно?
— Они сказали сделать запись на эту пленку! И не мучай меня вопросами, ответами на которые я не располагаю.
— Обен, так пленка же не вечная. У нее лимит.
— Доктор не разбирается в таких камерах и не хочет разбираться. Он сказал включить и уйти. И, между прочим, мы уже пишемся на эту пленку.