Мир вечного ливня
Шрифт:
«На удачу надейся, да сам не плошай», — подумал я и прибавил скорость.
Живо представилось, как Веник орет на шофера, обвиняя его в некомпетентности и трусости. Сейчас паренек психанет и поддаст, по всему видать ведь, что молодой, не очень опытный и горячий. И точно, словно в ответ на мои мысли, красным болидом из-за поворота выскочил спортивный автомобиль, я прошел крутой поворот по самой бровке, на грани фола, что называется, а когда попался ровный участок, разогнал «Хонду» до предела. Преследователи, пользуясь большей устойчивостью своей машины, тоже проскочили поворот, хотя
Приближался еще один вираж — почти девяносто градусов, и я понял, что он будет решающим. Мы или оба слетим с него и разобьемся вдребезги, или кто-то из нас останется на дороге, а другой полетит гореть в кусты, как сбитый летчик во время войны. Почему-то лучше представилось, как горит наша «Хонда».
Недоброе предчувствие заставило меня собраться, я резко ударил по тормозам, крутанул руль, а когда машина начала опасно заваливаться, пустил ее в свободное движение по круто завернутой траектории. Ощущение полета было столь сильным, что у меня душа ушла в пятки, но через миг я уже понял, что вираж почти пройден, что, пользуясь передним приводом, надо только чуть поддать газу, и, если есть запас мощности, он нас вытянет на прямую. Важно только не переборщить, а то колеса сорвутся в занос, и тогда точно каюк.
Мягко коснувшись газа ногой, я выровнял машину и успел заметить в зеркало, как крутую спортивную тачку Веника занесло, накренило, а затем она, как из катапульты, вылетела высоко в воздух, бешено кувыркаясь, и шаровой молнией метнулась между деревьями. Я вдавил тормоз до упора, и тут же в лесу грохнуло, как будто у меня под ногой не тормоз был, а кнопка детонатора, над деревьями взметнулся уже не воображаемый, а самый настоящий оранжево-дымный сполох взорвавшегося высокооктанового бензина.
— Черт! — сквозь зубы шепнула Катя.
Мы выскочили из машины и рванули к обочине. Оттуда было видно, как пылает искореженный до неузнаваемости спортивный автомобиль.
«Как сбитый во время воздушного боя летчик, — снова подумал я. — Но в этот раз судьба подарила победу нам. Честно заработанную, между прочим. Все же мы использовали наше преимущество в удачливости».
— Вот и конец твоим проблемам, — произнес я вслух.
— Да уж… — вздохнула Катя. — Вот думаю, не слишком ли большая цена? Какой бы сволочью ни был Веник… Хотя нет. Забить надо на это, поехали. Может, если бы все сволочи так сгорели, так это и было бы спасение человечества.
— Ты еще не все знаешь про Веника, — добавил я, шагая к машине, — Садись, я тебе по дороге еще про его военные подвиги расскажу.
Через полчаса мы добрались до Сергиева Посада. Я притормозил у обочины, давая Кате возможность спросить дорогу до нужного дома. Ей подсказали подробно, вежливо, совсем не так, как подсказывают дорогу в Москве.
Оказалось, что Ирина жила в небольшом четырехэтажном панельном доме, вокруг которого густо росли облетевшие кусты сирени и тонкие деревца рябины. В подъезд вела обычная деревянная дверь, без всяких там домофонов и прочих московских хитростей, но на лестнице все равно было во много раз чище, чем в самом защищенном подъезде столицы. На подоконнике стоял горшочек с фиалками. Я сверил номера квартир и нажал кнопку звонка.
— Кто? — спросил через дверь не очень уверенный мужской голос.
— Меня зовут Александр, я знакомый Ирины.
— Из отдела рекламы?
— Нет, — почему-то было ясно, что врать не надо. — Бывший сослуживец.
— Тогда катись отсюда. И только попробуй выпендриваться, сразу в милицию позвоню!
«Ее нет дома, — мелькнуло у меня в голове. — Иначе она бы отозвалась. Сто процентов! Не запер же он ее в кладовке. Хотя от этих мужей чего угодно можно ожидать. Но Ирину не каждому под силу запереть, ох не каждому»,
— Где она? — с нажимом спросил я.
— Катись, говорю!
— Слушай, — у меня не выдержали нервы. — От того, где твоя жена, зависит, доживет она до завтра или нет, ты знаешь, куда она уехала?
— Ты что, пьяный в стельку? — насмешливо спросил из-за двери все тот же мужской голос. — Я же тебе русским языком…
Дверь у него была хлипкая, деревянная, не то что монструозные броневые листы на поворотных подшипниках, как в Москве. В общем, мне одного удара плечом хватило, чтобы вывернуть замок с корнем, причем почти без грохота. Оказавшись в прихожей, я ухватил тщедушного мужичонку за воротник пиджака и резко провернул, чтобы у него перехватило дыхание. Из горла, стиснутого тканью, вместо вскрика вырвался только едва слышный хрип, глаза мужичка выкатились из орбит, но я-то прекрасно знал, что ничего с ним не будет, даже если секунд тридцать так продержать.
— Пикнешь — придушу, — пообещал я, стараясь вложить в голос бушевавшую внутри уверенность.
Мужичок затих, и глаза его стали уже не перепуганными, а просящими, как у бездомной собаки.
— Катя, заходи.
Я пропустил ее вперед и ногой прикрыл дверь. Затем чуть отпустил ворот, дав хозяину отдышаться.
— Теперь я тебя отпущу, — пообещал я, — но если первые твои слова будут не о том, куда поехала Ирина, я тебе попросту сверну шею. Видел такой фокус в фильмах про спецназ? Веришь, что я это умею? Отлично. Слушаю очень внимательно.
— Она ревела полдня, потом взяла мой мотоцикл с коляской и укатила. Сказала, что на дачу. Хочет, мол, побыть одна. Сон ей вроде дурной приснился.
— Дача где?
— Да недалеко! Километров шесть отсюда. В поселке.
— Название?
— Березняки. Знаешь, где?
— Нет.
— Да на трассу выезжаешь, коль на машине, а дальше в сторону Владимира до магазина «Стройматериалы», и там налево. Дорога побитая, но до самых-то Березняков по ней и доедешь,
— Ясно. Там где?
— Да у любого спросишь, где дом Трофимовых. Да там сразу за остановкой, на горе. Ну отпустил бы уже!
— Погоди, — я не собирался так просто его отпускать, прекрасно понимая, что он может легко добавить нам проблем. — Катя, загляни в холодильник, там водка должна быть.
— И что с ней делать? — уже с кухни спросила она.
— Угости хозяина. Да не жалей,
— От черт… — вздохнул мужичок,
— Что, водку не любишь? — с напускной жалостью поинтересовался я.
— Да нет, люблю.