Мир внутри

Корректор Светлана Тулина

Корректор Павел Амнуэль

ISBN 978-5-4498-1260-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Путешествие в пространстве, путешествие во времени…. Кажется, это самые популярные направления научной фантастики с момента ее появления. Не считая пришельцев, конечно. Столько книг написано, столько идей и сюжетов испробовано. Казалось бы, все, но с каждым годом появляются

новые произведения на две эти темы, еще более поражает, что порой, появляются и новые идеи и повороты. Приходит на ум, что этот процесс никогда не остановится. Может, так оно и будет. Ведь, когда изобретут корабли, способные бороздить пространство или время или и то, и другое вместе, – а я думаю, мало кто сомневается, что рано или поздно, это произойдет – тогда появятся свежие темы для размышлений тогдашних авторов, свидетелей грядущего могущества человечества. Ведь всегда хочется верить в светлое будущее, в безоглядные просторы, в мысль, не скованную ничем, ведь только она одна и способна дарить людям истинные познания, идеи такие странные, невероятные, немыслимые, что порой кажутся сущим бредом. А почему порой? Кажутся. Сколько поносили Дарвина за его идею эволюции – да и сейчас находятся люди, которые никак не могут представить себе развитие всего живого от некоего вируса, быть может, вовсе занесенного с другой планеты на безжизненную Землю, проложившего себе путь в миллиарды километров по безбрежной пустоте и все равно ожившего, мутировавшего, и продолжавшего развиваться, в клетку, в организм. Но еще больше, наверное, досталось Вегенеру. Изучив льды Гренландии, этот метеоролог сделал вывод, заставивший людей смотреть на Землю совсем иначе, как на живое, удивительное творение, – ведь именно ему принадлежит идея дрейфа континентов. Тогда, в двадцатых годах двадцатого же века, это даже звучало дико, больше того, сообщество ученых запрещали читать Вегенеру лекции на эту тему, публиковать статьи. Он не сдался, но вот теория приживалась очень медленно. Еще автор этих строк помнит, как в старом советском учебнике георгафии, лишь чудом оказавшемся на полке истории, упорно утверждалась теория горста и грабена – подъема и опускания единой литосферной плиты, под действием не то бесчисленных осадков, не то вулканической активности. Никак не вправо, не влево. Ученые выдумали и потопили десятки континентов, начиная с Атлантиды и кончая Лемурией, чтоб переместить группы ископаемых животных с одного материка на другой. А все оказалось куда проще и изящней.

Надо ли поминать, как смеялись над Циолковским, сельским учителем, когда он писал о кораблях, способных добраться до любой звезды. Когда он разрабатывал основы движения этих кораблей и способы путешествия – да хоть до Луны и обратно, те самые основы современной космонавтики, которые использованы были как пособие в миссии астронавтов на наш спутник. За костяк учеными НАСА было взято даже утверждение самоучки о твердости лунного грунта.

Теперь путешествие за пределы атмосферы никого не удивляют. Ничто не стоит на месте, особенно человеческая мысль, пытающаяся раздвинуть горизонты. И пусть пилотируемые полеты на другие планеты еще остаются в будущем, пусть и не очень далеком, но фантазия давно обогнала время. Путешествия в ней стали возможны уже в самые отдаленные уголки нашей галактики. Или уже не нашей?

Автор написал несколько произведений на эту тему, которые и предлагает вашему вниманию. Отдельно о путешествиях в пространстве, отдельно – во времени. От времен динозавров до совсем недавнего прошлого, от Красной планеты до неведомых далеких звезд. Вот такой получился состав этого сборника, двуединый.

И совсем немного других гипотез и теорий, как бы оттеняя основополагающие. Которые, как надеется автор, придутся вам, уважаемые читатели, по душе. Заинтересуют, заставят задуматься, поразмыслить самим. Ведь для этого и существует научная фантастика, чтоб не просто поражать размахом фантазии автора, но и вжимать ее в социум, объединять в нечто близкое и понятное, хотя и совершенно иначе происходящее, в другом месте, в другое время. Такое далекое и близкое, знакомое и неведомое. Мир, существующий вокруг нас, знакомый и родной, вдруг покажется неведомым и непонятным и останется только тот, что внутри – нравственный закон, что так поражал Канта в его время.

Приятного прочтения!

Искренне ваш

Кирилл Берендеев

Мужчина сделал шаг в мою сторону.

– Простите, – он отвел взгляд, глядя себе под ноги. Пальцы принялись нервно теребить пуговицу видавшего виды плаща. – Вы не могли бы мне помочь?

– Если смогу, конечно, – я остановился.

– Извините, – он явно не знал, как лучше сформулировать свою просьбу. – Я немного запутался, заплутал.

В его речи прорезался южный акцент. Он смутился и замолчал, отведя взгляд.

– Вам какой номер дома нужен? – спросил я, но мужчина перевел дыхание и покачал головой.

– Нет, мне бы выйти к метро.

Я пожал плечами.

– Нет ничего проще. Сам туда направляюсь, если угодно…

– Конечно, конечно.

– Тогда идемте. Нам туда.

Я махнул рукой вдоль бесконечной вереницы черемушкинских пятиэтажек. Мужчина кивнул, хотел что-то сказать, но не решился и послушно зашагал следом, точно выведенный на прогулку ребенок.

– Да, я совсем забыл представиться, – неожиданно произнес он. – Нехорошо как-то. Меня зовут Нодар.

Я недоуменно взглянул на своего попутчика, но назвал собственное имя.

– Вы хорошо знаете этот район? – спросил он бесцветным голосом.

– Я здесь родился и прожил первые лет пятнадцать своей тогда еще несознательной жизни. Потом, волею обстоятельств, переехал.

Мужчина резко остановился, вынуждая сделать то же и меня.

– Далеко? – спросил он.

– Загнали меня в Строгино. Дальше от центра, неудобно стало добираться…

– Значит, вы один живете? – неожиданно спросил он.

– Как перст.

– И как следствие, наверное, хорошо знаете Москву?

– Разумеется, нет. Ту часть, где живу или работаю – да, хорошо, а больше почти нигде и не был, – я ответил довольно резко, сам не понимая, на что злюсь, и зашагал вперед. – Город слишком большой, сами знаете.

Мужчина согласно кивнул и поспешил за мной; когда Нодар догнал меня, было заметно, как он побледнел. Вернее, посерел, темная кожа лица стала пепельной.

Еще мгновение, он снова хотел о чем-то меня спросить, но вскрикнул и резко остановился. По инерции я сделал еще два шага, затем обернулся, взглянуть на причину новой заминки.

Мужчина стоял, раскинув руки, точно пытаясь обнять что-то огромное, видимое только ему одному. Тело его отклонилось назад, непостижимо, как он умудрялся сохранять равновесие в такой позе. Лицо сморщилось, скривилось.

Секунда, он откинулся назад, скорее, из-за боязни упасть. Пальцы его теребили воздух, он поводил руками, то отводя их назад, то вновь водя перед собой, пытаясь найти нечто, ускользавшее от моего взгляда. Он всхлипнул, отступил еще на шаг и резко подался вперед, пригнувшись, выставив вперед левое плечо. Его лицо было обращено ко мне; маска отчаяния и какой-то безысходной решимости застыла на нем.

Мужчина медленно сел на сухую траву, закрывая лицо рукавом мятого плаща.

– Всё, – прошептал он. – Разумеется, всё.

Я поспешил подать ему руку, но от моей помощи он отказался, поднявшись самостоятельно. И печально произнес, махнув рукой:

– Не могу.

– Что не можете? Вам плохо?

– Разумеется, как же еще. Я же выйти не могу из микрорайона этого. Как стена какая… Вот, смотрите.

Он вытянул вперед руку, а затем с размаху шлепнул ладонью по воздуху.

Наверное, я оказался единственным человеком на планете, кому довелось постичь в реальности, а не из китайской притчи, что означает хлопок одной рукой; увидеть сам процесс в действии.

Звук был такой, точно ударили в мягкую обивку дивана. Рука Нодара неожиданно замерла на полпути между нами. Подушечки пальцев сплющились, точно вжатые в стекло. Я помахал рукой перед ними, внизу, сверху. Никакого сопротивления не было. Тогда я вошел внутрь того невидимого барьера, к которому прижалась рука южанина, и попытался найти его таким же образом. И снова неудача.

Я осторожно коснулся указательным пальцем его прижатой к ничему ладони. Это невероятно, но мой палец ощутил лишь тепло чужого тела и ничего более, никакой преграды.