Мир вокруг нас
Шрифт:
Полюбовавшись этим «почтенным старцем», мы пошли знакомиться с другими ценнейшими представителями заповедной рощи — с тисами.
Тис, или, как его иначе называют, «красное дерево», по внешнему виду немного напоминает сосну. Ветви его покрыты длинными зелеными иголками. Растет он, так же как и самшит, чрезвычайно медленно: за три — четыре тысячи лет достигает тридцати метров в вышину и до двух с половиной метров в поперечнике ствола. Тис прозвали еще «негн'oй» — за его исключительную стойкость против гниения. Упавшее дерево может пролежать на земле сотни лет и останется целым и крепким.
Петр Алексеевич рассказал, что в зарубежных странах до наших дней сохранились древние здания, балки которых сделаны из тиса.
В далеком прошлом леса тиса и самшита росли во многих местах Европы. Но потом, с изменением климата, они стали быстро исчезать. Гибели этих ценнейших пород во многом «помог» и сам человек. Тисовые и самшитовые леса беспощадно вырубались на различные поделки. Из тиса делались сваи для подземных сооружений. Он же шел на обшивку подводных частей судов. Кроме того, тис из-за своей большой упругости употреблялся в древности на изготовление луков. А в более поздние времена древесина тиса, имеющая очень красивый красноватый оттенок, широко использовалась для изготовления дорогой мебели. Но этим еще не исчерпываются ценные качества тиса. Древесина его прекрасно резонирует и может быть с успехом использована для изготовления роялей.
У нас в стране тис в очень небольшом количестве сохранился только на Черноморском побережье Кавказа, в Кахетии и в Крыму.
Глядя на ближайшие к нам деревца, я заметил, что корни их почти не углубляются в почву. Да и углубляться-то было некуда: деревца росли прямо на голых скалах, только слегка прикрытых мохом. Я обратил на это внимание Петра Алексеевича.
— Да, все наши растения очень нетребовательны к почве — растут прямо на камнях. Им бы только как-нибудь ухватиться за них корнями — вот и все. Но зато скудость почвы здесь с избытком вознаграждается теплым и влажным климатом. Влаги в воздухе наших субтропиков очень много.
Ветка тиса.
Наконец мы поднялись на самый верх скалы, к развалинам древней крепости. Отсюда открывался чудесный вид на ущелье внизу и на соседние горы.
На обратном пути я спросил Петра Алексеевича, какие животные водятся на этом заповедном участке гор.
— Участок-то у нас невелик, всего триста гектаров, — ответил мой спутник. — Поэтому зверю держаться у нас постоянно негде. А так, заходом, всякий зверь бывает: и кабан и медведь. Однажды очень занятный случай вышел — и как раз неподалеку от развалин крепости, где мы только что были. Пошли мы поздней осенью осматривать свой лесной участок. Проходим мимо одной пещеры в скале и видим, что вход в нее будто нарочно завален сучьями, мохом, землей. Что за странность? Подошли, поглядели, но как-то особого внимания не обратили и пошли дальше. А на обратном пути глядим — а уж вход в пещеру свободен: мох, сучья, земля — все в разные стороны раскидано, а на земле, на мху свежие отпечатки медвежьих лап. Это сам Михаил Иванович Топтыгин забрел в пещеру, да и завалил изнутри выход, чтобы не дуло; наверно, берлогу себе на зиму устраивал. Только мы ему помешали.
Петр Алексеевич помолчал и добавил:
— Иной раз и куницы сюда забегают. Только тоже случайно. Ведь наш заповедник не рассчитан на разведение животных. Наша главная задача — охрана и разведение тиса.
— Вернее, охрана, — поправил я. — Разводить-то вы его еще не умеете?
— Нет, умеем, — возразил Петр Алексеевич. — И это совершенно необходимо, потому что в природе тис крайне медленно возобновляется. У его семян очень длительный период покоя: они могут пролежать в земле, не прорастая, до двух с половиной лет. Кроме того, всхожесть семян чрезвычайно низкая: в естественных условиях всего семь — восемь процентов.
— Чем
— Во-первых, семена тиса — любимая еда различных грызунов, так что многие семена погибают еще в земле. А те, которые дают росток, в дальнейшем страдают от избыточного затенения. Годичный росток тиса бывает величиной всего со спичку. Сами понимаете, что при таком возобновлении не дождешься, когда он вырастет. Вот мы в заповеднике и решили попробовать разводить тис черенками. Весной срезаем веточку в семь — восемь сантиметров и сажаем во влажный песок с торфом. Самое главное при такой посадке — поддерживать достаточную влажность. И вот, при благоприятных условиях, в течение пяти — шести месяцев черенок укореняется в почве. К годичному возрасту у него уже имеется мощная корневая система, стволик деревенеет и развиваются зачатки кроны. Этот метод посадки дает возможность ускорить рост посадочного материала в восемь — десять раз.
— А хорошо прививаются черенки? — поинтересовался я.
— Очень хорошо. При таком методе отход — не более десяти процентов. Мы уже перевезли наши саженцы в главный массив заповедника и в целый ряд лесосовхозов. Даже в Москве они побывали: ездили показать себя на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке: вот, мол, какие мы выросли богатыри! — весело добавил Петр Алексеевич.
На крымской Яйле
День и ночь то ласково шепчут, то грозно шумят и бьются о скалы синие морские волны… То взбегают они на пологий берег, то далеко уходят обратно в море, увлекая за собой песок и круглые серые камешки.
По морской глади тысячами бликов разбегаются солнечные лучи, а солнечная «дорога» уводит к самому горизонту. Близко к морю подходят парки, сады, рощи.
Рано наступает весна на южном берегу Крыма. И тогда в пышный белый и розовый наряд одеваются деревья миндаля, абрикосов, черешен, персиков, яблонь. Всюду цветы, хотя листьев на деревьях еще нет. Даже колючий, непролазно густой кустарник — терновник — надевает белое кружевное платьице, под которым он скрывает свои жесткие, как из проволоки, шипы.
На белой акации повисают душистые грозди. Лиловые кисти глициний спускаются с серых заборов. С дерева на дерево перебрасывает свои ветви цепкий зеленый плющ. Мелкие вьющиеся розы одевают стены домов. Темно-зеленые кипарисы поднимают стройные вершины к синему небу.
Высокой стеной стоят над южным берегом Крыма горные гряды и защищают его от холодных северных ветров, от сырых туманов, от зимних метелей и вьюг.
На узкой полоске земли между горами и морем почти нет ровных участков. Идешь к морю — значит, спускаешься вниз. Двигаешься в сторону гор — значит, поднимаешься кверху. А как разнообразны растения этой полоски!
В парках вблизи моря стоят высокие платаны с листьями, похожими на кленовые, и с круглыми шариками-плодами. Блестят, отражая солнечные лучи, глянцевитые листья магнолий, и в пышной листве раскрываются навстречу солнцу огромные белые цветы с сильным и каким-то густым запахом. Пальмы шелестят широкими веерами листьев.
Белая акация.
Вьющиеся розы.