Мираж черной пустыни
Шрифт:
— Никто не может сделать этого.
— Медицина белого человека может. Слышите?
Все повернулись в сторону хижины. Из нее доносился тоненький плач новорожденного ребенка.
— Но Гачику умерла! — заговорил Матенге. — Я видел это собственными глазами. Ее живот был разрезан!
— Она не умерла, а всего лишь спала. Иди и проверь. Она скоро проснется. Твоя любимая жена, Матенге!
Он колебался.
— Ты не можешь возвращать мертвых к жизни.
—
— Даже всемогущий Нгай не в силах этого сделать, — сказал он, но в его голосе послышались нотки неуверенности.
Тут заговорила Люсиль, ее голос звенел:
— Наш Бог в силах! Наш Бог умер и воскрес!
Матенге задумался; в его взгляде читалось недоверие и подозрительность. Он повернулся к Марио.
— Ты, жаба, поклоняешься белому Богу. То, что она говорит, правда? Он возвращает мертвых к жизни?
— Святые отцы в миссии говорили, что так оно и есть.
Матенге повернулся к Грейс.
— Докажи.
— Зайди в хижину, и ты сам все увидишь.
Но молодого вождя не так-то просто было одурачить. Он знал, что, если он войдет в хижину, это будет означать, что он согласен с тем, что медицина белого человека лучше, чем его собственная.
— Мы убьем кого-нибудь, — сказал он, — а ты вернешь его обратно к жизни.
Перед взором возбужденных зрителей Матенге жестом приказал Марио выйти вперед. Молодой человек не шелохнулся. Тогда двое мужчин схватили его и бросили на землю.
— Убейте его, — приказал Матенге.
Один из мужчин замахнулся топором, и Грейс закричала:
— Стойте! Я сделаю это сама.
— Ты?
— Ты же испытываешь мою медицину. Это я заставила Гачику спать мертвым сном, и я воскресила ее. Ты хотел доказательства моей силы, Матенге.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Потом он кивнул, и Грейс пошла в хижину за конусом и бутылью эфира.
Марио дрожал как осиновый лист, закатывая в страхе глаза.
— Не бойся, — сказала Грейс по-английски и успокаивающе улыбнулась. — Ты только заснешь; а потом я тебя разбужу.
— Я боюсь, мемсааб доктори.
Люсиль сказала:
— Доверься Богу, Марио. Он не оставит тебя.
Она всунула ему в руки Библию, и тот, вцепившись в книгу обеими руками, лег.
Деревня погрузилась в неестественную тишину. Грейс опустилась у изголовья Марио, вынула пробку из бутылки, поднесла конус ко рту и носу и медленно налила эфир. Когда люди почувствовали резкий запах эфира, то в страхе попятились.
Они видели, как закрылись глаза Марио, как обмякло его тело и вывалилась из рук книга. Наконец Грейс поднялась и сказала:
—
Матенге осмотрел неподвижное тело. Затем велел принести раскаленную головешку и, прежде чем Грейс успела остановить его, прижал горячее дерево к шее Марио. Молодой человек не шелохнулся.
Толпа зашепталась. Матенге приказал принести ему нож.
— Нет, — твердо произнесла Грейс. — Больше никаких проверок. Ты получил доказательство. Он не чувствует боли. Сейчас его сон гораздо глубже, чем ночной.
— Теперь разбуди его, — приказал вождь.
Грейс закусила губу. Когда она наливала эфир, ее рука дрогнула, и в конус упало несколько лишних капель…
— Почему он не просыпается?
— Он скоро проснется, — ответила она.
Прошло несколько минут: Марио по-прежнему не двигался.
— Я не вижу, чтобы он возвращался к жизни.
— Он вернется. — Грейс наклонилась и приложила ухо к груди Марио. Сердцебиение было, слабенькое и медленное. Неужели она очень сильно переборщила с дозой? Может быть, африканцам в силу каких-либо причин нужно давать меньше наркоза?
Матенге приказал принести факел, и Вачера торжествующе улыбнулась.
— Подождите, — сказал Джеймс. — Это требует времени. Он должен пройти через царство духов и только потом вернуться в царство живых.
Матенге задумался. Когда ему принесли высоко и ярко горящий факел, он взял его в правую руку и приготовился. Марио по-прежнему лежал неподвижно.
Джеймс опустился на колени рядом с Грейс.
— С ним все будет в порядке? — тихо спросил он по-английски.
— Я не знаю. Возможно, эти люди слишком чувствительны к анестезии…
— Разбудите его немедленно! — прозвучал резкий голос Матенге.
Грейс похлопала юношу по щекам и позвала его по имени.
— Вот вам медицина белого человека! — закричала Вачера, и толпа одобрительно загудела.
Из хижины донесся плач ребенка. Когда Матенге повернулся в ее сторону, Вачера сказала:
— Это обман! Это плачет злой дух, чтобы заманить тебя в проклятое место. Ребенок мертв, сын мой!
— Ребенок жив!
— А как же мальчишка, что у тебя под ногами?
Грейс взглянула на лицо Марио. «Пожалуйста, очнись, — думала она. — Открой глаза. Покажи им, какой властью мы обладаем».
— Марио! — громко позвала она юношу. — Проснись!
Джеймс взял юношу за плечи и потряс его. Тот не реагировал.
— Боже мой, — прошептала Грейс. — Что же я наделала?
— Давай, Марио, — произнес Джеймс, с силой ударив его по щеке. — Проснись! Хватит спать!