Миражи "Осейри"
Шрифт:
– И тем не менее. "Кот съел - значит, крыса!".
– Дурдом, - комментировала Тоня.
– Ага, хотя и называется "Детский сад".
Они вышли к небольшому частному причалу, где уже ждал легкий моторный катер.
Застрекотал мотор, и катер попятился от берега, развернулся и взял курс к островку в пяти километрах от берега.
*
– Мне катастрофически не хватает тишины, - сказала Олеся, устроившись на корме.
– К городским
– Правда?
– Тоня сидела у руля.
– А разве ты теперь не живешь отдельно?
– Да, на "Парнасе".
– О-о, сочувствую. "Северная долина" как раз у автобана, и только на 25-м этаже можно спастись от дорожного шума...
– Нет, Тоня, к дороге за окнами я уже притерпелась и не замечаю ее шум, как тиканье часов. Но когда слева за стеной "день граненого стакана", справа вопит и топает ногами ребенок, который не хочет ложиться спать, снизу - развеселая стуенческая гулянка до утра, а сверху соседка опять работает в ночную смену в супермаркете, и ее сынуля до полночи лупит об пол мячиком, да еще когда присутствуют, как минимум, два или три этих фактора одновременно, это уже чересчур даже для меня.
– Тем более что сейчас у тебя трудное время, - Тоня сбавила скорость.
– На таком "нервяке", конечно, хочется тишины.
Остров как всегда возник перед ними, словно вырос из-под воды. Над широкой полосой берега высилась могучая скальная гряда, покрытая непроходимым лесом. К ее подножию прилепилась гостиница - здание весьма своеобразного стиля, в котором смешались скандинавская основательность, готическое величие и острота углов, стремление ввысь - и современное сверкание стекла и металла. вокруг гостиницы угадывались почти достроенные пристань, пляж, спортплощадка, прокат гидроциклов, фуникулер и дайвинг-центр. Тут и там сновали рабочие, чтобы подогнать дела и успеть как можно больше перед выходными. Но гостиница выглядела печальной, неухоженной, потускневшей - как все здания, которые долгое время пустуют, она словно за год состарилась на несколько десятилетий. В Выборге Олеся не раз видела жилые дома постройки 17-18 века, и они выглядели лучше. Видно было, что они простоят еще долго. А заброшенные или недостроенные новые дома тускнели и старели с огромной скоростью...
– Сейчас отпущу рабочих, - Тоня причалила катер рядом со второй моторкой, - останутся охрана, адвокаты и мы. Вот увидишь, - она перепрыгнула на причал и поймала брошенный Олесей канат, - в следующем году "Осейри" уже будет принимать постояльцев и не рухнет, не схлопнется и не развалится! А всем этим экспертам, которые утверждают обратное, придется заткнуться! На Ладоге островов еще много, вот пусть и выберут какой-нибудь бесхозный и тоже строят отель, а не зарятся на чужое!
– Тоня приняла рюкзак и сумку, подала руку Олесе, и девушки прошли к ступенькам.
Рабочие закладывали парк в японском стиле, а по намеченным тропинкам не спеша прохаживались трое мужчин в строгих костюмах. Двое из них - седеющий здоровяк лет 40 с лишним и невысокий худощавый мужчина чуть помоложе шли впереди и что-то бурно обсуждали. Третий, молодой человек спортивного вида, тщетно пытался вставить хоть слово. И его явно не устраивало такое игнорирование.
– Послушай, Наум, -
– Ты наняла самого Гершвина?
– ахнула Олеся, узнав седеющего мужчину.
– Он же самый дорогой адвокат!
– Зато он лучший, - ответила Тоня, - и не проиграл ни одного дела. Он сможет доказать, что "Осейри" еще 300 лет простоит. И я последние джинсы продам, но отстою папину гостиницу!
– Ну да, наш телевизионный мальчик как всегда все знает, - усмехнулся Наум Гершвин.
– Конечно, фундамент треснул сам собой, а офицерская жена сама себя высекла...
– А чиновник, который предрекал деформацию фундамента еще до начала его закладки, просто угадал, - подхватил мужчина в очках.
– Ты, Кит, действительно веришь в такие совпадения?
– Унтер-офицерская вдова, - поправил Наума Никита.
– Да Бог с вами, ребята! Вы думаете, что фундамент повредили нарочно? Тоже мне, террористов нашли! У них другие методы - замонать проверками, штрафами, инспекциями, чтобы у человека руки опустились, и он отступился...
– Ребята тебе на Лиговке пиво в подворотне пьют!
– рыкнул Наум, обиженный поправкой насчет цитаты из "Ревизора".
– Ну извините, СТАРИЧКИ, - картинно развел руками Никита, - но наше дело - доказать, что гостиница подлежит ремонту, а не в Шерлока Холмса играть! Не нужно искать черную кошку в темной комнате, тем более если ее там нет.
– Антонина приехала, - заметил очкастый адвокат, - заканчиваем полемику. Она платит нам не за философские диспуты на перекуре...
*
После обмена приветствиями Наум Гершвин заверил тоню в том, что они обследуют фундамент "до последней молекулы", а от утверждений, что "Осейри" укрепить невозможно, оставят на суде мокрое место. Его компаньоны, Михаил Тригорин и Никита Березин, кивнули, подтверждая обещание начальника.
– Вы позволите нам расположиться вон там?
– Гершвин указал на флигель для персонала, скромно притулившийся в роще.
– А чем вам плоха гостиница?
– Ну, когда окончим проверку - то непременно, - развел руками Гершвин, - а пока, гм-м! Да и вид из окон во флигеле мне нравится...
– Вид на генератор?
– удивилась Олеся.
– А может, я с детства люблю созерцать генераторы, слабость у меня к ним, - отшутился адвокат.
– Конечно, располагайтесь, где вам будет удобно, - Тоня достала ключ от флигеля.
– Я и не знала, что у меня такой красивый генератор!
Березин из-за плеча Тригорина ответил ей взглядом: "А лучше всего тут - вы!", но Тоня Сергеева, хозяйка острова и гостиницы "Осейри", сделала вид, что не замечает пылких взглядов молодого юриста. "Сначала надо гостиницу до ума довести, ну а мальчики? А мальчики - потом, как поется в песне!"
Переговорив с адвокатами, Тоня вошла в офис и застала там первобытный хаос; управляющие мало заботились о том, чтобы складывать бумаги, диски и скоросшиватели хоть в каком-то порядке и мыть чашки после кофе-брейка.