Миргород
Шрифт:
Журнальный столик был когда-то блестящим и ярким, в модном недавно стиле хай-тек, а теперь чернел кучкой золы и слегка прогибался от жара давнего костра.
– Ну?
– нахмурился Кузнецов.
– Мне что, дополнительные вопросы задавать? Как школьников на троечку вытягивать?
– Вот, товарищ майор!
– сбоку поднесли и выложили на стол аккуратный черный кейс.
Щелкнули замки, откинулась подпружиненная крышка. Кузнецов лениво заглянул:
– Посчитали?
– Так точно! Тут шестьсот тысяч без мелочи.
–
Под начальственные глаза тут же подложили открытую пластиковую папку с протоколом осмотра.
– Кто понятые?
– Соседей подняли.
– Нормальные люди, наши?
– Да все в порядке.
Кузнецов, не снимая черных кожаных перчаток, пошевелил листки протокола, поднял голову:
– Ну?
– Товарищ майор..., - заныли наперебой оперативники.
– Я, вашу так-перетак, уже целых пять лет майор! Ну?
– Ну, товарищ майор, ну, Новый год же скоро...
– И у меня Новый год скоро, как ни странно, и у начальника управления, между прочим, Новый год тоже. Такое вот совпадение, не поверишь! И дети у всех, и семьи, и любовницы даже у некоторых, и родители, и вообще... Ну?
– Вот.
На стол легла тяжелая коричневая кобура. Даже в промозглом холоде сквозь гарь давнего костра сразу запахло оружейкой - маслом, кожей, металлом.
– Угу. Не совсем дурак был покойный, значит? А вы его в лохи... Что он прикупить-то успел, прежде чем решился?
– "Беретта", товарищ майор.
– И с "береттой" на руках вены себе резал, кровил тут. Тьфу, мудак... Да с оружием-то сейчас прожить проще простого!
– Так, ведь интеллигент, банкирский клерк, мля...
– Мля... Молчи уж. Значит, так. Пистолет прибери себе.
– Спасибо, товарищ майор.
– Рано спасибо говоришь, капитан. Ну? Не серди ты меня, не заставляй власть применять. Что еще у него здесь было? Наркотики? Герыч, ханка, марафет, может, просто спиртяга в канистре на всякий случай?
– Да откуда у него? Это ж из дураков - все деньги в долларах держал! В наличке. Они будто в школе не учились никогда. Месяц всего и прожил потом на запасах. А доллары - вон они.
– Но "беретту" купить мозгов у него хватило - значит, не совсем дурак был. Поэтому так, капитан: пистолет я тебе прощаю, раз его в протоколе, смотрю, все равно нет, а вот остальное - на стол.
– Ну, то-ва-рищ же майор!
– Делиться надо, молодой. Тебе - со мной. Мне - с..., - он мотнул подбородком, показывая глазами куда-то вверх.
– Ты порядки знаешь, не маленький. Иначе бы у нас не работал. Ну?
На стол легли, медленно и по одной выкладываемые, коричневые картонные коробки с патронами.
– Ага. Девять миллиметров. Девять-девятнадцать все же? Ну, хоть и не совсем то, что хотелось бы, но и то ладно. Вот это - тебе и твоим ребятам, - Кузнецов отодвинул одну пачку патронов в сторону.
– А вот это, выходит, нам.
Четыре тяжелые картонки оказались в карманах его форменной мешковатой куртки.
– Товарищ майор!
– Ша!
– взмахом ладони обрубил он все претензии и жалобы.
– Все по совести. "Беретта" тоже у тебя. Она даже сейчас неплохо стоит. А про остальное всякое я и не спрашиваю уже. Ясно, молодой?
– Так точно, ясно, - уныло ответил капитан.
– Что с долларами делать?
– А что с ними теперь делать? Описал, посчитал - жги в присутствии свидетелей. Ну, или не жги. Твое дело. Мне главное, чтобы бумага была правильно оформлена, понял?
– удовлетворенно, как сытый кот, улыбнулся майор, вставая со стула.
– И все-таки лучше бы он наркоманом был, банкир этот. Закругляйтесь тут, давайте. И, наверное, по домам всем пора.
Кузнецов постучал со значением по стеклу наручных часов.
– Спасибо, товарищ майор!
– Вот, спасибо говорить начальству - это ты правильно. Это начальству всегда нравится. А когда нравится начальству - хорошо будет и подчиненному.
Он стоял, довольно улыбаясь. Полы куртки оттягивались тяжелыми карманами, коробки торчали углами наружу. Кузнецов похлопал себя по карманам, уминая, укладывая получше. Ничего не получилось.
– Ну, ничего. Своя ноша не тянет.
– А между прочим, товарищ майор, на складах этого дерьма - завались! И девятки, и старых семь шестьдесят пятых и даже усиленные десятые есть. Полным-полно. Мне зять говорил, он там в охране сидит сутками, - заговорил один из молчавших до того оперативников.
– А мы за них тут жопу рвем, как за валюту настоящую.
– Да ну? В охране, говоришь? Денежное место, наверное? Как банкир, на валюте сидит, практически. Да лучше, чем банкир даже.
– Нет, он рассказывал, что вообще пока ни одного ящика на сторону не ушло. У них там все строго. Учет и контроль, как до войны.
– Строго, значит? А не пригласишь ли ты меня в гости, старшой? С зятем познакомишь. О жизни нашей дальнейшей побеседуем. Вон и капитана своего позови. Ему тоже такой разговор будет интересен. Так ведь, капитан?
– Так точно, товарищ майор!
– Геннадий Николаевич. Мы же не на службе уже. Я ж сказал, что распускаю.
– Понял, Геннадий Николаевич. Завтра же и соберемся. Соберемся, Серега? Чего долго планировать?
– Конечно! Нужное дело, понимаю. Поговорим. Давно надо было! Записываю, значит: завтра в шесть. То есть, в восемнадцать ноль-ноль, значит. Жду вас всех в гости, но угощения, извините... У меня семья.
– Ничего. С собой принесем, раз такое дело. Складчину организуем. Новый год, типа того, отрепетируем.