Миргород
Шрифт:
Если местная промышленность еще как-то продолжала что-то делать, выпуская какие-то товары, и их даже вроде бы раскупали, если хлеб и овощи все-таки появлялись в магазинах и не вызывали уже очередей и драк, то с порядком на улицах становилось все хуже. Это так говорится - на улицах.
Как говорилось в старом-старом совсем еще черно-белом, хотя уже и звуковом фильме, "Белые придут - грабют, красные придут, опять же грабют...". Грабили теперь при любой власти и особенно грабили в период безвластия, когда одни войска уже покидали город, а другие еще не успевали в него войти. Грабили по ночам, деловито раздевая жертвы в темных переулках, так же деловито грабили днем в кварталах, прилегающих к заводам, вывозя почти все из квартир. Иногда покушались даже на святое:
Ну, а потом вдруг лег на окрестности города Вечный туман.
Если рано утром, в рассветной тишине, весной, выйти на лодке на стрежень, закинуть удочку и прислушаться. Туман, простой, погодный, атмосферное явление, как ватой забивает все звуки. Города, кажется, просто нет. Машин не слышно, и не слышно криков и каких-то привычных городских звуков. Тишина... И только капает невпопад вода с поднятых весел. Кап! ...Тишина... Кап! ...
Вот так же тихо и внезапно тяжело лег Вечный туман на все, что окружало город. Сразу пропали звуки войны. Как отрезало, не стало проходящих через город войск. И вообще не стало приезжих. Город стоял, отрезанный от тех и от этих. Не летали самолеты, не кидали бомбы и листовки. Уходили, как в бездну, в пропасть бездонную, посланные с пакетами курьеры. Не возвращался из них никто. А потом и посылать стало просто некого. Кто же согласится по доброй воле на верную смерть? А приказывать такое... Ты сам-то готов первым пример показать?
Ни ветры, ни грозы, ни морозы зимой не рассеивали туман. "Вечный" - написали в какой-то желтоватой газетенке. Так и повелось с тех пор - Вечный туман.
Но раз нет связи, раз нет армии, карающей и следящей за порядком - значит, все дозволено? И никакая милиция не остановит пьяную от собственной силы толпу. И никакая полиция или жандармерия. Ты же не собираешься стрелять в соседа, сосед? Мы же рядом с тобой живем. Мы же знаем твою семью и твоих детей, сосед!
Говорят, в те самые дни, когда растерянность общая висела в воздухе огромным вопросительным знаком - как же теперь жить?
– собралось тихое совещание больших людей в здании городской администрации, к тому времени в очередной раз объявленном ратушей. Стол был длинным, и за этим столом лицом к лицу впервые сидели те, кто имел деньги, и те, кто эти деньги привык отнимать у тех, у кого они были.
Кино и фотосъемка не велась, а жаль. Просто дико жаль. Эти лица, которые были знакомы всему городу. Эти глаза, тщательно следящие за сидящими напротив. Эти пальцы, барабанящие по краю полированного стола, держащие толстые сигары или тонкие черные сигареты. Эти часы, на которые взглядывали регулярно, небрежно приподняв рукав. Эти телефоны, выложенные на середину стола и отключенные при общем согласии. Эти взгляды искоса на часы соседа и на его телефон...
Говорят, что именно с тех пор в городе вдруг почти не стало грабежей. А потом и совсем не стало.
Но одновременно и как-то сразу, в один день, не стало и привычной милиции.
– -
Глава 6. Сны
– Никогда не цельтесь в голову. Не играйте в снайперов из боевиков. Ну, только если совсем уже в упор, в самый затылок - если так удалось подойти, тогда ладно. А вообще привыкайте всегда целиться в тело, в корпус. Туловище - оно, всяко больше, чем голова. По-любому, как сейчас говорят. Хе-хе... В голову же промахнулся - он, может, по тебе в этот раз не промахнется. А промахнулся ты в сердце - попал в бок, в живот, в печень или просто в руку. Все равно в выгоде остался. Отбросил от себя, оглушил, повалил, подранил, ослабил, напугал. Какие у вас пистолеты? Калибр какой? Десятка? Что, у всех десятка? Отличный калибр, мощный патрон, хорошее отталкивающее действие. Вот и лупите в корпус. И стреляйте не один раз, а всегда два или три. Все же у вас пистолет это позволяет. Не стоять и долго целиться, как в тире, вытянув руку и покачиваясь на ветру, чтобы потом один раз и обязательно в десятку - бах! А навскидку, от пояса, если нет времени - бах-бах-бах! Что-то да заденет обязательно. Опять же, двое вас всегда. Положено так, чтобы двое были. Каждый этак-то если по три пули выпустит... Вот и считай, что цель ваша должна ужом извернуться, чтобы уцелеть.
– Но ведь отдача...
– Вот именно - отдача. Отдача у вас посильнее, чем у гражданских девятых и даже девять с половиной. И уж тем более не сравнить с каким-нибудь русским семь шестьдесят две - там после боьшого калибра практически не чувствуешь подскока ствола. Кстати, старые пистолеты иногда очень даже хороши в ближнем бою. Тот же старинный "ТТ", как оказалось, хорошо пробивает легкий кевларовый жилет - это вы знаете? Так что осторожнее будьте. Думайте, что у противника в руках может оказаться самое старое, казалось бы, но еще надежное и мощное оружие. Теперь еще раз об отдаче. Куда и как ведет ствол при стрельбе?
– Вверх и влево!
– Совершенно верно. Вверх и влево. И так практически у всех пистолетов, которые могут быть у вас на вооружении. Вправо - только если выброс гильзы влево. А таких почти не осталось. Ну, или из новейших, которые перенастраиваются под леворуких. Итак, чем легче ствол - тем выше он подскакивает. Чем мощнее патрон, тем сильнее бьет в руку и опять же подскакивает ствол. Отсюда проистекает то же требование: не стоять и не целиться, потому что все равно первым же выстрелом вы собьете прицел, а потом будете долго ловить мушку глазами. У вас есть патроны. Патронов у вас много. Не экономьте - стреляйте. На ваше обучение требуется гораздо больше средств, чем на пополнение запаса боеприпасов. А теперь сами мне скажите, куда надо стрелять, чтобы сразу второй и сразу третий, если получится? А?
– В живот...
– Точно! Если представить себе ростовую фигуру, то примерно туда, где у солдата должна быть бляха ремня - в живот. Или чуть правее. В пупок цельтесь, ясно? Вернее, не цельтесь, а направляйте ствол. Как надо стрелять, выходит? Не тянуть вперед руку, не целиться долго, удерживая дыхание и усмиряя колебания ствола, а выхватить пистолет, прижать руку к собственному боку, чтобы самим телом регулировать направление выстрела, и раз-два-три! Понятно?
– Так промахнешься же тут...
– А ты не промахивайся. Вот сейчас вы в тир пойдете по расписанию, там и отрабатывайте упражнение: выхватил, взвел курок в движении, прижал, два-три выстрела. И так, пока не начнете хотя бы одной пулей - все равно первой или третьей - попадать в корпус. Ясно?
– ...А можно еще вопрос?
– Ну-у... Можно. Так, вы, там, сзади, хватит ржать. Мы все же не в армии здесь, поэтому - можно.
– Извините, а вот если два пистолета? Их же не прижмешь оба к бокам - заклинит.
– А если два, то не лупите залпом, а стреляйте по очереди, чуть вытянув руки вперед. Что это дает? Пока происходит выстрел из второго, первый уже опустился опять к линии прицеливания. Снова - бах! Тут второй приходит обратно - и из него! То есть, по очереди, с правой - с левой, с правой - с левой. Вот из этого. Или из такого.
На столе были разложены большие, среднего размера и совсем маленькие на вид пистолеты, и преподаватель касался их рукой, говорил пару слов о каждом. Вот он коснулся потертого до белого металла на раме немного неуклюжего, с коричневыми пластиковыми накладками на рукоятке:
– Семь шестьдесят два. Русский. Убойной силы хватает. И даже может пробить жилет. А вот отталкивающей практически нет. Из этого - только наверняка. Если попал только слегка, то даже противнику прицел не собьешь - тут-то он тебя и зацепит. Но в упор - очень хорош. И надежен.