Мирные действия
Шрифт:
– Никки, ты еще слишком маленький, чтобы управлять флаером.
– А лорд Форкосиган говорит, его отец разрешал ему летать, когда он был еще моложе меня. Говорит, его Па тогда сказал, что он должен научиться при крайней необходимости перехватить управление, как только физически стал на это способен. Говорит, его Па сажал его себе на колени и давал ему самому посадить машину, и вообще.
– Ты уже слишком большой, чтобы сидеть на коленях лорда Форкосигана! – Как и она сама, заключила она. Вот если бы они были… хватит об этом!
– Ну, –
– Нет. Не думаю.
– А почему нет? – он, насупившись, поглядел на нее. – Почему ты сегодня туда не пошла?
– Я… не очень хорошо себя чувствую.
– Ой. Ну тогда завтра? Побыстрее, мама, пожалуйста? – он повис у нее на руке, вывернулся и с усмешкой уставился на нее.
Лоб ее пульсировал от боли; она положила его на руку. – Нет, Никки. Вряд ли.
– Ай, ну почему нет? Ты же сказала. Давай, будет так здорово. А ты сама если не хочешь, можешь не ехать, правда? Так почему, почему, почему нет? Завтра, завтра, завтра?
– Завтра я тоже не пойду на работу.
– Ты заболела? Ты не выглядишь больной, – он тревожно и испуганно уставился на нее.
– Нет. – Она поспешила среагировать на его беспокойство прежде, чем он успел навоображать себе всякие ужасные медицинские гипотезы. В этом году он уже потерял одного из родителей. – Просто… я не собираюсь возвращаться в дом лорда Форкосигана. Я больше там не работаю.
– Ух. – Теперь его взгляд выражал полное замешательство. – Почему? Я думал, тебе нравилось делать эти штуки в саду.
– Нравилось.
– Тогда почему ты уволилась?
– Мы с лордом Форкосиганом… поссорились. Из-за… из-за вопросов этики.
– Что? Из-за каких вопросов? – в его голосе прибавилось смятения и недоверия. Он закрутился в другую сторону.
– Я обнаружила, что он… лгал мне кое о чем. – Он обещал, что никогда не будет лгать мне. Он притворялся, что очень интересуется садами. Он под надуманным предлогом устроил ее жизнь – и потом рассказал об этом всей Форбарр-Султане. Он притворялся, что не любил ее. Он чуть ли не обещал, что никогда не попросит ее выйти за него замуж. Он лгал. Попробуй-ка объяснить это девятилетнему мальчику. Или любому другому разумному человеку любого возраста или пола, честно и горько призналась она себе. Или я уже сошла с ума? Так или иначе, Майлз на самом деле не говорил, что не влюблен в нее, он просто… подразумевал это. По сути, он вообще избегал этой темы. Увиливал, переводя разговор на другое.
– О, – произнес окончательно обескураженный Никки, широко распахнув глаза.
Из проема двери донесся благословенный голос госпожи Фортиц. – Эй, Никки, не приставай к маме. У нее тяжелое похмелье.
– Похмелье? – у Никки явно возникла проблема, как это сочетаются понятия «мать» и «похмелье». – Она сказала, что ей плохо.
– Подожди, пока не повзрослеешь, милый. Тогда ты несомненно узнаешь на собственном опыте, на что это похоже и чем отличается. А теперь беги. – Бабушка с улыбкой, но твердо
Никки позволил выдворить себя вон, напоследок кинув через плечо беспокойный взгляд.
Катерина снова положила голову на комм-пульт и закрыла глаза.
Возле уха звякнуло – пришлось снова открыть глаза; это тетя поставила рядом с ее головой большой стакан кипяченой воды, протягивая Катерине две таблетки болеутоляющего.
– Я уже выпила несколько таких штук сегодня утром, – тупо проговорила она.
– Кажется, их действие проходит. Теперь выпей всю воду. Тебе явно надо возобновить потерянную жидкость.
Катерина покорно сделала все, что ей сказали. Поставив стакан на стол, она несколько раз открыла и зажмурила глаза.
– Вчера вечером это действительно были граф с графиней Форкосиган, так? – Катерина не спрашивала, а скорее молила ответить ей «нет». Она чуть не сбила их с ног, отчаянно рванувшись прочь из дверей, и лишь на полдороге домой, в авто-такси, с запоздалым ужасом осознала, кто это были такие. Великие и знаменитые вице-король и вице-королева Сергияра. И зачем им было нужно в эту минуту выглядеть, словно самые обычные люди? Ой-ой-ой.
– Да. Мне раньше никогда не приходилось встречаться с ними настолько близко, чтобы обстоятельно поговорить.
– И вы… поговорили с ними обо всем вчера вечером? – Тетя с дядей вернулись домой почти на час позже ее самой.
– Да, у нас была весьма милая дружеская беседа. Они произвели на меня глубокое впечатление. Мать Майлза – очень разумная женщина.
– Тогда почему – ее сын, такой… ладно, не важно. – Ой. – Они должны были подумать, что я – какая-то истеричка. Как у меня хватило наглости просто встать и уйти с официального приема у всех на глазах… в присуствии леди Элис Форпатрил… да еще в особняке Форкосиганов. Не могу поверить, что я так поступила, – она задумалась на мгновение и добавила, – Не могу поверить, что он мог так поступить.
Тетя Фортиц не переспросила, Кто? или Что это за 'он'? Поджав губы, она недоуменно поглядела на племянницу. – Ну, не думаю, что у тебя был достаточный выбор.
– Нет.
– Как-никак, если бы ты не ушла, ты была бы должна ответить на вопрос лорда Форкосигана.
– А я… нет? – Катерина моргнула. Разве ее поступок не был достаточным ответом? – Вот таким образом? Вы что, с ума сошли?
– Полагаю, он осознал свою ошибку, едва слова сорвались у него с языка – по крайней мере, судя по ужасу у него на лице. Ты же видела – на этом все и закончилось. Странно. Трудно не удивляться, дорогая – если ты хотела сказать ему «нет», почему этого не сделала? У тебя была такая прекрасная возможность.
– Я… я… – Катерина попробовала собраться с мыслями, но они разбегались в стороны, точно стадо овец. – Это было бы… невежливо.
Сделав глубокомысленную паузу, тетя проворчала: – Ты могла бы сказать «Нет, спасибо».
Катерина потерла онемевшее лицо. – Тетя Фортиц, – вздохнула она, – я вас нежно люблю, но, пожалуйста, уйдите.
Тетя улыбнулась, поцеловала ее в макушку и вышла из комнаты.
В третий раз Катерина вернулась к своим прерываемым размышлениям. Она поняла, что тетя была права. Катерина не ответила на вопрос Майлза. И даже не заметила этого.