Мирон сын Мирона
Шрифт:
— Это вы её убили?
— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы.
— Я заплачу вам! — Аэлла стянула с пальца золотое кольцо с рубином.
— Мне не надо этого.
— А чего вы хотите?
— Всё, что знаю, я унесу в могилу. Я долго ждала, и время пришло. Почему сейчас я должна что-то рассказывать?
Аэлла долго молчала, опустив голову, старуха усмехнулась:
— Ты ничего не сможешь доказать, столько лет прошло, да и никто тебе тоже этого не докажет. Лучше будет, если ты уйдёшь.
— Я не уйду, пока
— Ты запугиваешь меня? — Старая Арда перебила с улыбкой. Но улыбка была сухой, однобокой, совсем без радости.
— Он ещё ничего не знает, но я могу об этом позаботиться… Он узнает, кто убил его мать, кто приложил к этому руку… Не думаю, что он оставит это в покое, он сам захочет разобраться во всём…
— Мне всё равно, — старуха усмехнулась, дёрнув костлявыми плечами. — Я уже старая, чего мне бояться? Что мне сделают? Арестуют, посадят в тюрьму, будут пытать?
Аэлла помолчала немного, потом продолжила всё так же, негромко, с нажимом:
— Вас, может быть, и не арестуют, и пытать не будут, а вот вашего сына… Он же единственный у вас остался? Так?
— Он ни в чём не виноват и ничего не знает.
— Вот и выяснят это…
— Откуда ты взялась на мою голову? — повитуха повысила голос, раздражаясь. — Чего ты хочешь? Что тебе надо?
— Я хочу знать правду! — Аэлла тоже повысила голос, скребнула ногтями по деревянной столешнице, она глядела на старуху снизу, сидя на низкой скамейке у стола. — Я просто хочу знать… — перешла на шёпот:- Я могу пообещать вам, что никто от меня ничего не узнает… Никто не узнает…
— Ты — жена Мирона, не лучше ли тебе верить в то, что он — сын короля?
— Но он — не сын короля!
— Но место Мирона он занимает, разве этого мало? — старуха усмехнулась.
Аэлла помолчала, потом продолжила:
— Я хочу знать правду… Я хочу обменять её на жизнь и здоровье вашего сына… единственного сына…
— Какая ты жестокая… — старуха приблизилась к столу, не сводя глаз с лица незваной гостьи, но Аэлла выдерживала её взгляд, хотя всё внутри замирало.
“Она не расскажет… не расскажет…”- стучало в голове пульсом. Она упёрлась, на неё не действовали ни угрозы, ни деньги. Всё зря! Зря!
Но она ошиблась. Старуха заговорила вдруг, может, испугалась, а, может, решилась сама.
— Это всё король… Он узнал, что жена ждёт чужого ребёнка и, наверное, переживал это тяжело… Да и кому это может понравиться?
Повитуха замолчала, и Аэлла сама спросила:
— Вы принимали роды, вы были с ней, кто убил её? Это сделали по приказу короля?..
Но Старая Арда молчала, думая сама себе, опустив голову.
— Он заставил меня, надавил… Мои мальчики были простыми арбалетчиками в армии короля, он грозился казнить их… или отпустить домой… Это я убила королеву… Во время родов я перерезала ей вену, и она истекла кровью… Ребёнок был крупным, по-другому было нельзя, а ошибиться может любая повитуха… — она сделала паузу, но Аэлла глядела во все глаза, не веря тому, что слышала, губы сами собой распахнулись от удивления. — Король обманул меня. Сразу после всего этого он объявил войну, и… мои мальчики погибли там… Будь он проклят! — старуха стиснула кулаки, сверкнула чёрными глазами. — Обманщик!.. Я собиралась унести это всё в могилу…
Аэлла очнулась и перебила её чуть слышно:
— А ребёнок? Он родился здоровым?
— Конечно! Король хотел, чтобы я убила его, но я слишком много детей приняла на этом свете… Убить его прямо я не смогла, я просто помыла его холодной водой… Он слишком цепко держался за жизнь… Потом его окружали кормилицы и няньки, а, может, королю было не до этого… Война шла пять лет, она занимала все его мысли…
— Ребёнка убить не смогли, а мать — смогли?
— Она — грешница, прелюбодейка, нагуляла ублюдка не весть от кого… Разве может быть у нас такая королева?
— Ну, а Мирон? Он же защищает страну, вас всех, он вам служит! — Аэлла почувствовала, как боль и обида вскипают в ней за него, за этого самого “ублюдка”. Она жена его, она носит под сердцем его ребёнка…
— Король хорошо воспитал его, а трон ему не занимать.
Аэлла почувствовала, как сами собой стиснулись зубы. Король воспитал, конечно… Насмешками, ругательствами, прямолинейным именованием “выродок”…
— Кто его отец?
— Твоего мужа? — старуха усмехнулась. — Кто ж его знает! Какой-нибудь проходимец, последний конюх… спальный слуга! Кто сейчас разберёт! — она улыбнулась Аэлле в глаза. — Родишь ребёнка от него, не будешь знать, какого он рода…
Аэлла нахмурилась:
— Неужели при дворе никто не знал, с кем дружит королева?
— За ней внимательно следили, возможно, её ублюдок — плод одной греховной ночи…
Аэлла покачала головой сокрушённо, не веря её словам. Её муж, Мирон, тот, кого она так сильно полюбила — ребёнок неизвестно кого? Проходимца? Конюха?
И у неё от него — тоже?
Кто родится? Она — дочь князя! А он…
— Я не верю… Она что, была такой легкомысленной? Она сама — графиня! Она не смогла… не смогла бы так…
— Откуда ты можешь это знать?
Аэлла пристально поглядела в лицо старой повитухи, заговорила быстро:
— Сейчас вы не ходите во дворец, но двадцать пять лет назад вы ходили… Вы наблюдали её многие месяцы, вы должны были видеть, кто рядом с ней, с кем она общалась, кому улыбалась явно и тайно? Вспоминайте! — она повысила голос, приказывая, как делала это со своими служанками.
— Я не знаю! За ней постоянно следили, слуги, король, Мирон… Откуда мне знать? Я думала, у неё ребёнок короля! Кто мог знать?