Миротворцы

Волошин Антон Александрович

– Таскал камни. Так что на тебя нашло, с чего это ты решил, что «пора»? По дому тоскуешь?

– Сложно сказать, – Владимир вздохнул, не отрываясь от экрана, – тревога какая-то… Давай еще по одной.

– Давай, – Юджин придвинулся к столу, – тревогу нагнетает наш красный гигант, это очевидно. Я хотя и прилетел позже тебя, но успел заметить изменения. В начале срока моей миссии он работал аккуратнее, тоньше, а сейчас – как молоток.

Красным гигантом поселенцы называли руководителя экспедиции Георгия Денисенко. Он был одним из основателей лунного поселения, ветераном проекта. Его лицо было красным из-за густой сети капилляров, заметных сквозь тонкую

кожу. Поговаривают, что это было следствием нескольких разгерметизаций, пережитых им на этапе строительства лунной базы, и многих-многих часов, проведенных в скафандре при пониженном давлении. А возможно, это было всего лишь особенностью его физиологии. Но уже то, что человека слишком крупного, не соответствующего массогабаритным требованиям, предъявляемым к космонавтам, семь раз поднимали из гравитационного колодца Земли, говорило о том, что он здесь необходим. Это внушало уважение.

– Сдает старик, шутка ли семь лунных миссий, из них шесть в качестве руководителя экспедиции, – Владимир задумался, он ведь уже в конце второй своей миссии был готов забросить все это к чертям. Неужели раньше людей действительно лепили из какого-то более прочного теста, – у каждого свои пределы выносливости.

– Заканчивай депрессию, все с тобой нормально, – сказал Юджин, не отрываясь от игры, – еще перелетаешь старину Джорджа, он ведь начал в 27, а у тебя к 25 годам будет уже две экспедиции. Съездишь в Сочи, или куда вы там ездите, отдохнешь и будешь как новенький.

Владимир с Юджином успели выпить еще по одной, когда в дверь постучали. Они насторожились, но не особо, начальство наведывалось в жилые помещения персонала только в исключительных случаях.

– Войдите, – крикнул Юджин, возможно уже чересчур уверенным в себе голосом.

– Привет, мальчики, как насчет партии в покер? – Врач Екатерина Филиппова и космический инженер Мишель О’Брайен вошли в комнату и по-хозяйски расположились на капсулах. Владимир и Юджин переглянулись, пытаюсь таким образом договориться, как быть дальше.

– Привет! – с улыбкой ответил Юджин, – конечно, мы всегда рады!

Русая голубоглазая Катрин, как все ее здесь называли, так же разительно отличалась от смуглой брюнетки Мишель, как юркий Юйту отличался от здоровяка Сталина, это и была компания, в которой они частенько коротали часы отдыха. Им было интересно и весело вместе, впрочем, выбора особо не было: все остальные поселенцы были постарше.

Учуяв знакомые молекулы в воздухе, Катрин сразу же повела остреньким носиком:

– Так-так, кажется, здесь кто-то что-то дезинфицировал!

– Так и есть, – рассмеялся Юджин, – нефритовому зайцу понадобилась дезинфекция души. Хорошо, что теперь она будет проходить под контролем медика.

– И во избежание дальнейшей психологической несовместимости, вам придется к нам присоединиться, – сказал Владимир, протягивая свою емкость, – вот, шампанского, к сожалению, нет.

Аккуратно, взмахом ладони, направив аромат себе в нос, Катрин вынесла свой вердикт:

– Вы рехнулись!

Мишель тут же оценила ситуацию со своей точки зрения:

– Такого еще не случалось, но придется организовывать специальный рейс космического корабля, чтобы убрать с Луны двух алкоголиков. Это миллиардные убытки и позор на всю оставшуюся жизнь!

– Да бросьте, расслабьтесь, – все еще улыбаясь, отозвался Юджин, – вы же не пойдете нас закладывать. И потом, наши корабли как минимум четырехместные, не гонять же его полупустым!

Теперь переглянулись девушки.

Они остались, напряжение спало. Компания развлекалась как в старые студенческие времена. Разлитая в воздухе, та самая тревога, на которую жаловался Владимир, подсказывала, что уже можно. Можно веселиться, играть в покер, рассказывать смешные истории и даже по возможности немного танцевать. После полуночи емкость опустела, Мишель и Сталина поздравили с днем независимости США, это же так весело! Все забылось, годы учебы, годы напряженной работы, чтобы стать лучшими, стать избранными. Космический холод, космический вакуум, регламенты, организация, руководство, все отошло на второй план. Они снова чувствовали себя восемнадцатилетними, такими открытыми и уязвимыми, но такими смелыми, готовыми встретить все что угодно с гордо поднятой головой. И не было во вселенной никого роднее этих людей, способных разделить эти чувства. Юджин уступил свое место Екатерине и ушел с Мишель ночевать в комнату девушек. Это тоже строжайше запрещалось регламентом. Было тревожно, теперь все это чувствовали, страшно, но так хорошо!

Юджин и Катрин вернулись по своим местам за полчаса до общего подъема. Их вечеринка не была замечена руководством, но осталось ощущение, что Рубикон пройден, и мир уже никогда не будет таким, как прежде. Поздоровавшись, Владимир и Юджин молча занялись своими обычными приготовлениями к очередному рабочему дню. Они вышли на новый уровень взаимопонимания, теперь многое было ясно и без слов.

Сигнал срочного общего сбора безжалостно вернул их к реальности.

– Что-то произошло, – сказал Владимир, резко вскочив, – что-то серьезное, но не экстренное.

В экстренных ситуациях каждый член экспедиции получал персональные инструкции по внутренней связи и реагировал немедленно. Если у них есть время на совещание, значит обстановка не критична. Раньше такой сигнал Владимир слышал лишь однажды, тогда пришлось практически всем составом экспедиции на руках вытаскивать застрявший грузовик из кратера. Хотелось надеяться, что и в этот раз все будет так же просто. Он вдруг снова почувствовал себя старым добрым нефритовым зайцем, вчерашней меланхолии как не бывало. «Пойдем», – бросил он Юджину твердым голосом более опытного космонавта. «Так-то лучше», – подумал Юджин, хлопнув дверью.

Денисенко стоял посреди столовой, широко расставив ноги. Даже в таком положении его седеющая макушка почти касалась низкого потолка. Руководитель экспедиции коротко приветствовал и пристально оглядывал каждого прибывающего сотрудника. Что-то в его облике подсказывало, что сегодня ночью он не спал ни минуты. Владимир и Юджин, как и Мишель с Екатериной, пришли и расположились одними из первых, ведь они проснулись на полчаса раньше обычного. Не их ли ночные увеселения стали причиной этого сбора? Денисенко вполне мог устроить им разнос при всем персонале, если бы что-то узнал. Впрочем, нет. На его лице скорее читалась серьезная озабоченность, чем гнев. В течение десяти минут в столовой собрались все поселенцы, за исключением нескольких, несших дежурство на различных постах.

– Коллеги, – начал Денисенко, как только вошел последний сотрудник из тех, кому полагалось присутствовать, – прошу вас сосредоточиться. То что у нас есть время на разговоры, совсем не означает, что ситуация не является критической. Нас ждут неприятности куда серьезнее застрявшего грузовика.

В зале повисла зловещая тишина. Их руководитель не мог применить такие выражения как «критическая ситуация» и «серьезные неприятности» для красного словца, они значили именно то, что значили. Он продолжил: