Миротворец 45?го калибра. Сборник

Гелприн Майк

Провал уходил в глубину на многие метры, однажды я спустился по веревке на самое дно и обследовал его. Мешок оказался глухим. В отличие от большинства из сотен ходов, лазов и штолен, разветвляющихся и ответвляющихся в другие ходы, лазы и штольни, Чертов Мешок не вел никуда. Поначалу я планировал использовать его как хранилище, но потом передумал. Мест, пригодных для складов, в подземелье было с излишком, а подобных Чертому Мешку в зоне Кротов больше не было. Я приказал устроить из мешка ловушку, расписав план работ на несколько лет. На сегодняшний день ловушка была готова – мы покрыли провал настилом из досок и канализационных решеток. По настилу можно было безопасно ходить, он легко выдерживал груз десятка ступивших на него человек. Но держался настил на двух вделанных в стену

кронштейнах, и оба кронштейна можно было легко сбросить одним поворотом рычага от сконструированного мной поворотного механизма. Ловушка была нашим последним средством на случай облавы и могла, при необходимости, отсечь семью от преследователей.

Мы проверили механизм, убедились, что он должным образом работает, и отправились назад. Пообедали, потом поужинали. Ринат, очередь которого была стоять на часах, спустился по Наклонной Штольне на пост, а остальные улеглись спать.

Я долго не мог заснуть: дурное предчувствие не оставляло меня, и к тому же не давало покоя то, что отношения в семье изменились. Я знал, что нужно время, прежде чем у детей уляжется в головах новая информация. И обдумывал, как придется справляться с ситуацией, когда среди до сих пор любящих друг друга братской и сестринской любовью детей начнут образовываться пары. Наконец, я провалился в сон, и, когда в Схрон примчался Ринат, мне все еще снился город, трамваи и девушки. И не было в моем сне ни Карантина, ни моих обреченных детей, ни нависшей над ними смерти.

Ринат закричал, и я вскочил на ноги, прежде чем осознал, что уже не сплю.

– Облава, – кричал Ринат, – они спускаются. Спускаются во все шахты. Вставайте, быстрее же, вставайте!

Один за другим мы вывалились из Наклонной Штольни в Смрадный Туннель, и я сразу понял, что дело плохо. Карантинов еще не было видно, но с северной и восточной сторон уже стреляли и рвались гранаты. Я понял, что это штурм. Видно, ночью, пока мы спали, солдаты подобрались к лазам и теперь спускались в подземелье со всех сторон.

– Вниз! – заорал я. – Быстро все вниз! Уходим на второй уровень. Не стрелять! Что бы ни произошло, не стрелять.

Мы бросились к ходу, ведущему на второй уровень. Один за другим дети проскальзывали в него, но, когда в Туннеле остались только я и Толик, в дальнем конце появилась размытая фигура. И я рванул затвор винтаря, но не успел, и Карантин с ходу упал на одно колено и дал по нам очередь. Она разорвала, развалила моего сына пополам, ударила меня в бок и бросила на землю. Я заорал от боли и ненависти, перекатился вправо и вскинул винтарь. Я всадил в Карантина пулю, прежде чем тот успел подняться с колен. Он завалился, а я вскочил и тут же упал от скрутившей меня боли. Винтарь вылетел у меня из рук и зазвенел по рельсам. А в следующий момент в туннель швырнули гранату, она взорвалась, и меня отбросило назад ударной волной.

Я мог еще доползти до лаза и нырнуть вниз, к детям. Может быть, нам и удалось бы уйти. Я остался на месте. Я не мог рисковать, что мои дети погибнут, оттого что им придется тащить на себе раненого отца.

– Уходите, – закричал я во всю силу своих легких. – Уходите вниз, на третий уровень и ниже, в канализацию. И не стрелять. Вы поняли, это приказ. Не стрелять!

Я знал, что приказ этот они не выполнят. Знал, но ничего уже поделать не мог. Собрав воедино остатки воли и сил, я поднялся на ноги. Держась за стену, спотыкаясь на каждом шагу и подавляя разрывающую тело боль, я поковылял по Смрадному Туннелю на юг. Я успел добраться до поворота и даже почти свернул за него, когда пуля ударила меня в спину. Я упал головой вперед и пополз. До входа в Чертов Мешок оставалось две сотни метров. Я не знаю, как преодолел эти метры. Стрельба и взрывы гранат доносились теперь со всех сторон. Во мне бесновался сплошной сгусток боли, но это уже не имело значения. Я молил Бога, в которого не верил, чтобы он не дал мне потерять сознание. И Бог, которого нет, смилостивился надо мной: я вполз в вырубленную в стене нишу, обогнул массивный остов поворотного механизма и обеими руками вцепился в рычаг. И когда топот множества ног пронесся мимо меня, выждал пару мгновений и рванул рычаг на себя.

Иван

Мы, один за другим, спускались по канатам в подземелье, ныряя в ведущие туда с поверхности норы. Вот скрылся под землей взвод Небритого Хуана, и он сам, махнув на прощание рукой, прыгнул вслед за остальными. За Хуаном пошел взвод Макса, потом Черномазого, затем еще два взвода из второго сектора. Наконец, наступила и наша очередь.

– Пошел, – гаркнул я и саданул по плечу салагу, стоящего в строю первым. За ним в нору юркнул второй, и через пару минут на поверхности остались лишь я и Павиан. Сплюнув через левое плечо, я прыгнул к норе, обхватил руками канат и заскользил по нему вниз. Павиан сиганул вслед за мной.

Минут десять ничего не происходило. Мы двигались по туннелю на юг, и воняло в этом туннеле смрадно. Ох и смердело в нем, в бога душу мать. Зловоние пробивалось через воздушные фильтры, и я представил, каково приходилось Заразам, у которых никаких фильтров не было и которые вынуждены были нюхать это всю жизнь. Потом я подумал, что они, наверное, привыкли, а после этого стало не до раздумий.

От стен туннеля по обе стороны ответвлялись проходы. Свет фонарей выхватывал из темноты многочисленные проломы и дыры. Взвод Хуана отделился и ушел по одному из широких ответвлений на восток. По следующему на запад ушел взвод Макса. А через минуту на востоке послышались выстрелы, и Павиан заорал: «Огонь!»

Теперь мы бежали, стреляя и бросая гранаты в открывающиеся слева и справа проломы. Я обогнал ребят и несся впереди своего взвода, сразу вслед за последним салагой из взвода Черномазого. Я не переставал удивляться, почему нет ответного огня.

Его открыли, когда бегущий первым Джерри завернул за поворот и вдруг упал на колено и дал вдоль туннеля очередь. Нет, это был не огонь, всего лишь винтовочный выстрел. Растолкав салаг, я рванулся вперед. Черномазый Джерри лежал, раскинув руки, на спине. Пуля, разбив стекло защитной маски, вошла ему в правую глазницу. Я заорал: «Назад!» – и швырнул за поворот гранату с коротким запалом. Она взорвалась, мы рванули в туннель. Свет фонарей метался по стенам и потолку, но ничего не было видно из-за поднятой взрывом пыли. А когда она, наконец, рассеялась, я увидел в противоположном конце туннеля медленно бредущего вдоль стены человека. Несколько наших открыли по нему огонь, но, попали или нет, не знаю: человек внезапно исчез из виду. Я бросился по туннелю вперед, за мной топали ребята из двух взводов. Внезапно фонарь выхватил из темноты силуэт лежащего на полу человека. С первого взгляда по его позе я понял, что передо мной жмурик.

– Стой, не подходи! – заорал я и встал на месте. – Огнемет сюда! Здесь дохлая Зараза.

Салаги за моей спиной резко остановились. Огнеметчик протиснулся вперед и встал рядом со мной. В этот момент я навел фонарь на лицо мертвеца и оцепенел.

Передо мной лежал мальчишка, подросток, тощий, почти дистрофик. Рыжие курчавые волосы падали на грязный лоб и доставали до мертвых, уже успевших остекленеть глаз. Мне показалось, что я пропустил удар ломом под дых, я задохнулся, и меня, привычного к смерти, привыкшего ко всему здорового мужика, едва не стошнило. Я представлял себе Заразу как уродливых, бельмастых мутантов, злобных слюнявых гадов. Сейчас, увидев, с кем мы воевали, я вдруг почувствовал, будто меня подставили.

Может, это один такой, подумал я. Наверняка так оно и есть. Не может же быть, чтобы…

Я не додумал. Надо было действовать, и усилием воли я взял себя в руки.

– Сжечь, – бросил я, и тело подростка исчезло в огнеметной струе.

На мгновение стало тихо, я собирался было скомандовать продолжить движение, но в этот момент из дыры в земле по мою правую руку раздался выстрел. И – начался кошмар.

Рядом со мной рухнул навзничь застреленный огнеметчик. Падая, он нажал на гашетку, огненная струя ударила в стоящую поодаль группу салаг. Трое или четверо загорелись одновременно и бросились в панике врассыпную. Туннель наполнился криками, часть салаг рванула назад, остальные – вперед, поднялась стрельба, и туннель заволокло дымом.