Миров двух между...

Пищенко Виталий Иванович

Старик внимательно посмотрел на Линекера и сник.

– Уже пришли, – он показал на массивную плиту, выполняющую, по всей видимости, функцию двери.

Я отстранил Джерри, собравшегося было войти первым, посмотрел на Келлера:

– Как открывается?

– Изнутри, – качнул он головой.

– Отойдите подальше, – сказал я.

Они отошли. Половины мощности моего защитного поля оказалось достаточно, чтобы плита-дверь отлетела в сторону, а я, ворвавшись в помещение бункера, крикнул дремавшему за столом человеку:

– Сдавайтесь, Веркрюисс!

Он не пошевелился.

Уже

догадываясь, что к чему, я медленно подошел. Стол оказался пультом управления. Сделан он был небрежно, провода свисали, экраны локатора и видеофора были покрыты слоем пыли. Конечно, пропылишься, если не пускать к себе даже камердинера. На экране видеофора были видны те места коридора, от которых у меня остались неизгладимые воспоминания.

Видимо, камеры были установлены в местах ловушек, чтобы хозяин бункера имел возможность насладиться зрелищем гибели жертвы – либо под каменной плитой, либо под гамма-лучами.

Приподняв голову человека, я окончательно убедился, что он мертв. Об этом свидетельствовала и аккуратненькая дырочка в его виске. Отверстие в старческой коже совсем не казалось чем-либо ужасным, отчего может наступить смерть. Но предки не зря изобретали такое оружие, как пистолет.

Он лежал тут же, на полу, под расслабленно повисшей рукой…

– Самоубийство, – констатировал я.

– Что? – встревоженный тишиной, Джерри заглядывал через развороченный мною порог.

– Он покончил с собой, – сказал я.

Из-за спины Линекера появился старый камердинер, подошел к своему хозяину с опаской, но и с каким-то удовлетворением посмотрел на него, хихикнул коротко.

– Я здесь не останусь… – сказал он. – Заберите меня, я хочу на Землю… Он держал меня здесь, не выпускал… Вы меня возьмете с собой?

Меня покоробило равнодушное отношение старика к смерти Веркрюисса.

Особенно после тех дифирамбов, которые он пел покойнику. Но вопрос был задан, поэтому я ответил:

– Да, – и тут же спросил: – Где аппарат Батгуула?

– В покоях хозяина, – ответил Келлер. – Это недалеко. По поверхности недалеко. Под землей идти долго и трудно.

Мы прошли относительно сухим, быстро поднимающимся переходом. И тут я сообразил, что Яарвен и юноши-атланты останутся где-то под землей. Правда, им ничего уже не грозит. И тем не менее нужно вернуться за ними…

Но старик уже повернул какой-то рычаг, спрятанный в стене, и огромная каменная глыба начала с хрустом и скрипом поворачиваться. В щель ворвался солнечный свет и свежий морской ветер, пахнущий солью и водорослями.

65. Богомил Геров

Живущая У Моря молчала, но из ее глаз одна за другой вытекали крупные слезы, и она уже не вытирала их рукой. Я несколько раз принимался убеждать девушку, что все идет своим чередом, но, вероятно, мой голос звучал не очень убедительно, потому что я сам не мог найти себе места. То мне хотелось сломя голову кинуться по следам друзей, то израсходовать остатки энергии и взорвать скалу, как говаривали наши предки, к чертовой бабушке, поскольку мерцание локатора свидетельствовало лишь о пути продвижения друзей, но не о том, что с ними все в порядке. В голове бродили предположения одно ужаснее другого: Веркрюисс захватил наших спутников и, измываясь над пленниками, показывает им свои владения; Веркрюисс умертвил их и с восторгом безумца возит трупы на какой-нибудь тележке, не зная, где их пристроить. Я то и дело давал себе зарок подождать еще четверть часа, еще пять минут, еще четыре минуты, и все время медлил с решительными действиями. Меня удерживали опасения за судьбу Живущей У Моря и строжайший приказ Юрия ни в коем случае ничего не предпринимать, пока кто-нибудь из них не подаст сигнал тревоги или опасность не станет очевидной. Как ни болела моя душа, разум подсказывал, что оснований вмешиваться в развитие событий нет.

Внезапно Живущая У Моря привстала, слезы разом высохли на ее щеках, которые из мелово-бледных мгновенно превратились в пунцовые.

– Они! – только и смогла выдохнуть девушка.

Это восклицание окончательно привело меня в чувство, и я понял, что передатчик заработал.

– Юра! – заорал я в микрофон.

– Все нормально, – спокойно отозвался Старадымов.

Он не кричал, не ликовал, скорее, говорил устало, но я не мог ошибиться: все было великолепно!

– Юра! Мы можем выйти из бота?!

– Теперь можете.

Его слова застали меня уже на берегу. Громадный камень медленно сдвинулся с места, в открывшемся проходе показались фигуры друзей. Живущая У Моря оказалась рядом со мной. Мы скакали с валуна на валун, как дети, которым после долгого урока разрешили побыть наедине с природой. Остров теперь не казался мрачным и угрюмым. Я видел и сверкающее в вышине солнце, и изумрудный океан, накатывающий на берег ласковые, ворчливые волны.

Я уже раскрыл объятия, чтобы броситься навстречу появившимся из темного провала Джерри и Юрию, но взгляд мой остановился на сгорбленной фигуре старичка с вислым носом и жиденьким коком седых волос на самой макушке, под высоким лбом которого в мелких морщинах прятались проницательные глаза.

Старичок остановился и тоже уставился на меня. В его постепенно выкатывающихся глазах появился животный ужас, словно он увидел не учителя с вполне заурядной внешностью, а Медузу Горгону, которая грозила превратить его взглядом в камень. Я прикоснулся к волосам, как бы желая убедиться, что там нет ничего похожего на скользких гадов. И в эту минуту старичок, издав нечеловеческий вопль, метнулся назад. До сих пор удивляюсь, откуда в этом немощном теле оказалось столько сил. Он кричал так, что подумалось, вот-вот загрохочут от детонации, посыплются со всех сторон глыбы, лежавшие тысячелетиями.

– А-а-а-а! Ты? Опять ты? Проклятый!!! Всю жизнь ты преследуешь меня!!!

Он бежал к своей подземной норе, но внезапно на ее пороге выросли фигуры юных атлантов во главе с Яарвеном. Старик задергался, схватился за голову скрюченными руками, будто хотел освободить ее из безжалостных тисков, потом рухнул на камни и забился в конвульсиях.

Я рванулся назад к боту, на ходу впрыгнул в него, мгновенно переместил бот к еще вздрагивающему телу, подключил нашего эскулапа…

Если бы вместо электронного врача, этой бездушной коробочки, у нас был добрый кибер, он наверняка бы горестно и безутешно развел руками.