Мировойна. Все против всех
Шрифт:
Устная культура, доминирующая в мусульманском мире, означает, что такие люди, как шейхи, имамы и богословы-самоучки обладают серьезным влиянием, и могут играть важную роль в радикализации молодых и ранимых людей. В арабской культуре исламисты концентрируются вокруг конкретной харизматичной фигуры или шейха. Та же тенденция наблюдается и в иммигрантских общинах. Харизматики выглядят учеными и красноречивыми, и это особенно убедительно (особенно на теологическом уровне) для плохо образованных иммигрантов. Харизматичные лидеры подкрепляют свою значимость благотворительностью внутри своей общины, или же просто одаривают тех, кто заинтересовался ими. По мнению иммигрантов, эти люди обладают хорошим знанием арабского (языка Корана), что придает им особый авторитет. Данное обстоятельство особенно важно, поскольку многие арабские общества являются малограмотными, разговаривают на своем диалекте арабского
По большому счету, радикальные шейхи осуществляют религиозное руководство и могут не играть прямой роли в каком-либо террористическом акте. Они предпочитают самоустраняться от проведения конкретных операций, что, в какой-то мере, освобождает их от ответственности. Однако они усердно защищают и проповедуют радикальные идеи и учения. Интернет и увеличившаяся популярность религиозных программ по спутниковому и эфирному телевидению (к примеру, Фатва аль-Хава [Fatwa al-Hawa]), предлагают интерактивные способы получения религиозных знаний и советов. Теперь исламисты могут получать религиозные идеи из множества различных источников. Однако они не всегда обладают осведомленностью или образованием, необходимым для понимания этих идей в их контексте. Это может создавать обстоятельства, способствующие радикализации.
Путешествие за рубеж в одну из ключевых мусульманских стран (т. е. Саудовскую Аравию, Йемен, Пакистан, Судан или Афганистан) может сыграть важную роль в процессе радикализации. Участники лондонских терактов ездили в Пакистан. Шейх Абдулла Файсал (Abdullah Faisal), ямайский новообращенный, осужденный в 2003 г. британским судом за подстрекание к убийству и разжигание этнической ненависти, провел 10 лет, обучаясь в Саудовской Аравии.
В некоторых случаях, пребывание в тюрьме также может сыграть роль катализатора в радикализации. Принятие строгой формы ислама (обращением из другой веры или же переходом из умеренного ислама) обладает очарованием новой жизни, и оставлением прошлой жизни и грехов позади. На более приземленном уровне, некоторые радикалы считают, что кражи и преступления против коренного населения, могут, в исламском контексте, рассматриваться как способ оправдания своего прошлого поведения. Обстановка в тюрьме сама по себе способствует распространению ислама, в числе других религий. Ситуация может стать ещё хуже, когда радикальные элементы мусульманской общины в тюрьме станут влиятельными. Это особенно верно в том случае, когда они говорят по-арабски, поскольку они могут получить больше влияния, чем тюремный имам (который, как правило, считается частью тюремного аппарата).
Мусульманское измерение столь ошеломляюще, что возникает важный вопрос: является ли глобальное ПД обычным этапом в развитии ПД, или же это уникальный мусульманский феномен, который невоспроизводим другими обществами? КП операции против глобального щихада будут включать в себя целый ряд политических сил и стран. Их стратегия должна включать несколько направлений. В этом мультинациональном окружении, западные политики должны, прежде всего, преодолеть длительную враждебность мусульман, направленную против них самих, их внешней политики, ценностей и культуры. Эта враждебность может быть как открытой, так и скрытой, и происходит из следующих факторов:
• концепция «уммы» способствует тому, что любая коалиция (сколь угодно оправданная или легитимная), действующая против мусульманских стран и повстанцев является, в глазах мусульманского мира, агрессором;
• радикальные исламисты, как правило, считают немусульман неверными, а мусульманские общины испытывают отчужденность по отношению к западным общественным и культурным ценностям. Эти повсеместные настроения мешают всем немусульманским интервенциям, и действиям, в которые вовлечены мусульмане, или мусульманское население;
• мусульманские иммигранты могут быть жертвами попыток смены режима на своей родине. Они недовольны западной поддержкой диктаторов и авторитарных режимов, которые вытеснили их с родины;
• политизированные исламисты среди мусульманских меньшинств, недовольны тем, что они считают попытками по предотвращению шариата. Шариат же они считают способом очищения, который решит их проблемы.
По этим причинам маловероятно, что действия по изменению долговременных мусульманских верований и убеждений относительно Запада и легитимности глобального джихада, проводимые под руководством стран Запада, будут успешными. Более того, будет сложно применить контрстратегию против сплоченного и семейного процесса экстремизации, которая начинается на основе развитого предубеждения против западной культуры и её кажущегося отношения к исламу. Этот процесс может быть использован умелыми пропагандистами. На конкретных джихадистских активистов влияют близкие родственники, братья и сестры и небольшие группы земляков с родины. Отдельные активисты с легкостью воспринимают учения антизападных религиозных лидеров или шейхов, живущих заграницей, и общающихся по интернету.
В контексте данной работы, и среды, в которой осуществляют действие и ПД и КП силы, виртуальное измерение относится к деятельности, которая происходит в умах и душах заинтересованного населения и политических сил. В частности, данный термин относится к деяниям, которые изменяют, ослабляют или усиливают их основополагающие убеждения. В го время как силовые операции являются физическими, виртуальные действия, как правило, производят эффект, который нельзя немедленно подсчитать в материальных терминах. Силовые действия, обычно, происходят в местах, существующих в физическом смысле, виртуальным же полем боя является разум человека. Виртуальное измерение также относится к коммуникационным системам и СМИ, которые используются для общения с человеком, а также к идеям, образам и ключевым пропагандистам, которые могут изменить убеждения людей. Последствия виртуальных действий измеряются опросами, результатами выборов и изменившимися котировками рынков, а иногда — беспорядками на улицах. Также можно измерить уровень народного содействия, или поддержку миротворческого процесса или ПД.
Виртуальное измерение растет в значимости вместе с распространением коммуникаций. Отклики лондонских терактов 2005 года были существенно усилены виртуальным измерением. За несколько часов видеокадры о теракте стали достоянием всего мира. О нем узнали миллионы слушателей и зрителей. Для британского мультиэтнического общества и внешней политики в Ираке, последствия были весьма серьезными.
Транслирование информации заинтересованными в её распространении политическими силами и заинтересованными системами, можно разделить на две группы. Коммерческие СМИ относятся к управляемому элементу виртуального измерения. Их версии событий становятся визуальным, звуковым и печатным отпечатками злодеяний. Неуправляемые политические силы и социальные СМИ создают менее отредактированные версии того же события. Их материалы, снятые на мобильные телефоны, передаются на отдельные веб-сайты, с которых они попадают к управляемым СМИ, которые отслеживают информацию в Интернете. Таким образом, политическое и эмоциональное впечатление о событии достигается средствами виртуального измерения, а не физическими обстоятельствами самого нападения.
Что любопытно, до сих пор ни одна сторона не может контролировать виртуальное измерение. Поэтому виртуальное измерение — это не особое оружие, которым пользуется лишь одна сторона. Так же, как противники сражаются друг с другом в стратегическом и оперативном измерениях, соперничающие идеологии и группы конкурируют между собой в измерении виртуальном. В виду этого, виртуальное измерение является театром военных действий со всеми соответствующими признаками: ключевой местностью, важнейшими целями и тактически значимыми областями, которые могут захватить обе стороны.
Значимость виртуального измерения в контексте данной работы состоит в том, что оно является инструментом, который поддерживает и многократно увеличивает силу как ПД, так и КП сил. Как уже было отмечено, «ключевой местностью» для обеих сторон является ряд заинтересованных групп населения, находящихся в операционном пространстве. Данные группы населения, в свою очередь, являются стратегическими центрами тяжести как для ПД, так и для КП сил. Если их поддержка, симпатия или спонтанный активизм заканчивается, энергия, поддерживающая кампанию также иссякает. Однако эти группы населения рассредоточены. В то время как основная группа поддержки ООП понимала арабский и английский языки и проживала, по большей части, в одном регионе, сегодняшние группы населения разбросаны по всему миру. Они разделены расстоянием, языками, культурой, часовыми поясами и религией. Без интернета, видеокамер, мобильных телефонов, блогов, веб-сайтов и спутникового телевидения, глобально разбросанные группы населения невозможно вовлечь в конфликт, а их энергию невозможно мобилизовать. В методологических терминах, можно заявить, что Интернет и спутниковое телевидение являются тем, что перебросило ПД на другую ступень эволюции — от пропагандистской кампании ООП тридцать лет назад до глобального ПД сегодня.