Миру нужны мачете
Шрифт:
Я так закрутился на лайнере с пьяными туристами, что осознал весь трагизм ситуации, только сойдя на берег, в гаванском порту Сьерра Маэстра. Отца нет, мы с матерью в бегах, и толь ко о нашем попугае Рикардо теперь совсем ничего не известно. Кто-нибудь приберет, конечно, птица-то красивая, дорогая, хоть и не говорящий. Лишь бы не мексиканцы, было бы обидно.
Мать сказала, что моя бабушка, ее свекровь, живет на Калле Эскобар, и я должен в Гаване идти туда, другого дома у меня теперь нет. Вот так, в 20 лет, мне предстояло познакомиться с родиной предков и своей неведомой бабушкой. Хорошо, что я хотя бы знал ее имя – Маите. Это сокращение от Марии и Те резы. У кубинцев обычно по два-три имени. Кто-то любит, чтобы его называли по полной прописи, кто-то использует второе или третье имя, чтобы не путали с соседом, а кто-то слепляет два имени в одно. Одного моего школьного друга поначалу звали Хуанка, он Хуан Карлос. Но стоило ему узнать, что он тезка испанского короля, как о сокращениях пришлось позабыть, он требовал обращаться к нему только полностью. В результате все его звали по-простому: Эль Рей (король). Он потом куда-то уехал – наверное, царствовать. Сам я Педро Эмилио. Говорят, что по-латыни это вроде как упрямый камень (даже не знаю, чего от меня ожидали, дав эти имена при крещении). Мне всегда хватало простого Педро.
С головой не на месте и десятками мыслей, я топал по незнакомому яркому городу, которому не было до меня никакого дела. Колониальная Старая Гавана, настоящая, шикарная, еще больше сводила меня с ума. Никакого сравнения с Восьмой улицей! Хотя и я приехал аж из самого Майами, чем должен был бы вроде гордиться, чувствовал себя каким-то поселковым недоумком. И не напрасно! Ошалело глядя по сторонам воспаленными от недосыпа глазами, чуть не сшиб с ног какую-то молодую мулатку, по виду свою же сверстницу.
– Ты дурак или пинареньо? – заорала она.
– Кто такой пинареньо?
– Понятно. Дурак.
– Сама дура. Я из Майами, ничего здесь не знаю.
– Ментира туйя (брехня)!
– Вот те крест! Могу паспорт показать. Вот, видишь, американский.
– Смотри-ка, и правда. Надо же. Педро? Ну, будем знакомы, я Кармен.
– Так что там за пинареньо? Меня нельзя зазря обзывать, так и знай.
– Это означает деревенщина, из Пинар дель Рио. Такая сельскохозяйственная провинция. Они как приедут в Гавану, так ни до рогу перейти, ни в маршрутке поздороваться не умеют. Обалдеют в навозе жить и едут искать где почище. А ты здесь что забыл?
– К бабушке приехал, насовсем.
– Ну так тебе карнет надо справить, а паспорт припрятать, чтобы не сперли. У вас же вроде паспорта тоже не у всех есть?
– Мать думала свозить меня к родственникам в Испанию, долго морочила голову с этим паспортом. Мне, себе и всем во круг. Паспорт сделали, а с остальным не вышло. Так-то да, все с водительскими правами ходят.
– Вот, карнет это вроде ваших водительских прав. Там будет написано, что ты живешь в Гаване. А то все будут думать, что ты богатый, раз из Америки. Тому пива купи, этому денег одолжи. Сразу станешь бедный, как все. Бабушка-то в уме, сообразит что к чему?
– Да уж поумнее иных пигалиц. Маите Рубакальба с улицы Эскобар, не слыхала?
– Маите Рубакальба твоя бабушка?! Эта сеньора?!
– Ты ее знаешь?
– Моя тетя ходила к ней за советом, сеньора Маите гадает на картах Таро у себя дома. Все сбылось, все до единого слова! Стоило своих денег! Ты знаешь, как к ней идти?
Я начал копаться в рюкзаке. Сколько себя помню, над моей кроватью висела старая дедушкина карта Гаваны, и я не мог оставить ее на произвол судьбы. Много места она не заняла, зато теперь послужит по назначению.
– Ой да перестань, карту ему. Смотри: идешь прямо до Капитолия, вон он виден. Там поворачиваешь направо, на Пасео дель Прадо. Идешь в сторону Отель Парке Сентраль, там перекресток. Влево от тебя будет уходить Калле Нептуно. Увидишь, там толкутся маршрутки с зазывалами. Знаешь наши маршрутки? Старые американские тачки. Так вот, по Нептуно идешь, идешь, по правой стороне. Долго идешь, но посматривай, какие улицы пересекаешь, указатели везде на углах есть. Одна из них – Эскобар. Сворачивай на нее, направо, а там спросишь, где живет сеньора Маите, тебе каждый скажет. Запомнил, справишься?
– Слушай, а почему у вас улицу назвали в честь наркобарона? Там что, барыжат? Я не нарик, ты не думай, просто интересно.
– Это не Пабло Эскобар, дурачье. Это был почтенный горожанин, жил неподалеку, очень уважаемый, вот в честь него и на звали. Колумбийцев там отродясь не видели, одни бестолковые негры вроде тебя.
– Сама будто белая, тоже мне королева!
– Если хочешь, зайду за тобой завтра с утра, покажу тебе Гавану. Я работаю гидом, нелегально, туристический сезон вот-вот начнется. Потренируюсь на тебе, сама хоть вспомню, что к чему. Бесплатно, имей в виду! Ради бабушки.
– Ну хотя бы мохито можно будет тебе предложить?
– Глупости! Мы же не туристы. Пива выпьем, как люди. Или планчао.
Через минуту я уже шел в сторону Капитолия. Что такое планчао, спрашивать не стал, и так уже достаточно опозорился. Там видно будет. Кармен не обманула: путь до улицы Эскобар был неблизкий, но довольно простой. Перед тем, как свернуть с Нептуно, я задержался поглазеть на изящную женскую статую в короне, что украшала колокольню чуть вдалеке. В конце концов, я добрый католик, как мой покойный отец!
Глава 2. Знакомство с сеньорой Маите
Первый же черный старик, которого я встретил на улице Эскобар, махнул рукой в сторону дома моей бабушки. Обычный кубинский дом в два этажа, вплотную прилепленный к соседским, так что по бокам и мышь не пролезет. Выкрашен в модный колониальный цвет Авана Асуль – голубой с бирюзовым оттенком. Испанцы переняли все оттенки голубого у мавров, а потом завезли их сюда. В Маленькой Гаване тоже этот цвет любят, потому что все испанское считается очень культурным.
Дом слева был розовый, справа – желтый. Тоже нормальная тема, но бабушкин круче. За ставнями и входными дверьми в таких домах обычно прячутся кружевные кованые решетки. Стекол в окнах нет: в сезон дождей часто проходят тайфуны и выносят все что можно. Никаких денег не напасешься, чтобы остеклить заново. Так что с утра ставни распахивают, и дом целый день проветривается. А решетки, понятно, от воришек.
Над дверью бабушкиного дома я увидел табличку со стилизованным глазом и надписью Арендадор эн дивиса – арендодатель в валюте. Таких табличек на моем пути от порта было уже много. Они означают, что здесь сдается жилье для туристов, с оплатой в куках – конвертируемой кубинской валюте. Об этом болтали у нас на Восьмой улице, и я уже знал, что на Кубе в ходу два вида денег: для местной бедноты – песо насьональ, для туристов и богатеев – куки. Что из них считать настоящими деньгами, это еще большой вопрос. За песо насьональ продается мало что, зато дешево. За куки можно купить что угодно, но дороже. Вот и крутись как хочешь.