Миру нужны мачете

Кривцова Олеся

– А откуда столько китайцев в Гаване, аж целый квартал?

– У них и свое кладбище есть. Заняли землю наших покойников. Понаехали еще во времена рабства, потом вроде была вторая волна, после Революции. Но я никогда особенно не вникала, тут и с белыми мороки хватает.

– Бабушка, ну что за расизм!

– Знаешь, ниньо (мальчик), когда доходит до денег и земли, все начинают различать, кто какого цвета и кто кому родной. Разве что у русских не так, но где мы, а где Россия.

– Если ты вдруг не знала, у меня мать белая.

– Ну и что? Она твоя мать, но не моя дочь. И что-то я ее здесь не вижу. Ладно, довольно об этом.

– Завтра спрошу у Кармен про китайцев, – брякнул я, не подумав.

– Что за

Кармен? – бабушка подняла бровь. – Не успел приехать, нашел девчонку? – я уже собрался оправдываться, но она только рассмеялась. – Вот это наш сукин сын, настоящий Рубакальба! Вечером пойдем с тобой на пенья – такая вечеринка для своих, бесплатная, в складчину все приносят кто что может. Познакомлю тебя с друзьями. Они белые, но это ничего, все равно хорошие. Видишь бигуди? Если в Гаване женщина с утра в них, значит вечером идет на танцы! И пусть все знают, какая она молодец! А пока расскажи, что у вас там случилось в Майами. Я в целом догадываюсь, вчера как раз разложила карты. Но если все так, как я думаю, тебе не надо это держать в себе. Расскажи бабушке. Расскажи своей бабушке, пока не проболтался кому чу жому! – она преувеличенно грозно стукнула кулаком по столу и тут же рассмеялась. Да уж, с ней не соскучишься.

Я выложил всю историю, сам удивляясь, сколько всего случилось со мной за сутки. Бабушка молча качала головой и подливала нам кофе. В конце концов она встала и похлопала меня по плечу.

– Ступай наверх, ложись спать. Ничего, что кофе, заснешь как миленький, ты молодой. Это у меня вечно бессонница. Пенья в восемь часов, сейчас полвторого, я тебя в семь разбужу. А не за хочешь – спи до утра, все подождут. Не каждый день такие события. Это теперь твой дом, спи спокойно.

Глава 3. Я нравлюсь Кармен!

Разумеется, ни на какую пенья я не попал, потому что беспробудно проспал 16 с лишним часов, как настоящий мачо (мужик). Проснувшись, не мог понять, где нахожусь и почему. Вспомнил и долго еще смотрел в потолок, стараясь все осознать. Ни дедушки, ни отца, я теперь сам себе старший. Это жизнь, все понятно, но не у каждого это происходит так резко и так жестоко! И даже на похороны теперь не поехать. Спасибо, что бабушка есть. Никогда не думал, что это окажется для меня важным.

Пока пришел в себя, пока помылся, уже было начало десятого. Примерно в это время я и встаю обычно. Но мне говорили, что в Гаване все на ногах уже в семь, надо привыкать. Я живенько спустился вниз, где в патио меня уже ждали… бабушка и Кармен, которые распивали кофе, как старые знакомые!

– А, вот и он! Буэнос диас! Твоя невеста уже заждалась! – сказала бабушка. – Выспался, хочешь тортилью на завтрак?

Кубинская тортилья – это не кукурузная лепешка, как у мексиканцев, это зажаренный с двух сторон тонкий омлет. Извечный повод для взаимных издевок! Чего стоит тот факт, что тортильера – это по-испански торговка лепешками или женщина, которая их печет, но на кубинском жаргоне так зовут лесбиянок, и это ругательство. В Испании тортилья – это тоже омлет, но с картошкой. Слишком богато для Кубы. Здесь картошка в дефиците, все больше юка и маланга – похожие корнеплоды, только сладковатые. За ними уход особо не нужен, проще выращивать.

Я был зверски голоден, поэтому съел и тортилью, и гренки, и целую тарелку фруктов, и флан де карамело. Это кубинский десерт из сгущенки с яйцами, его готовят в пароварке, а сверху он покрыт растопленным сахаром. У нас на Восьмой улице в каждом доме такое готовят. Я знал, что пароварку загружают по полной, и может быть, в холодильнике что-то осталось на завтра. Жизнь определенно налаживалась! Бабушка сказала, что у меня сегодня туристический день – завтрак, как для приезжих, а теперь экскурсия. Но потом я должен буду показать, что сам умею на кухне.

Такой расклад пришелся мне по душе. Было интересно,

есть ли у бабушки приличные кухонные ножи. Если хотите знать о моих подлинных слабостях, просто покажите мне мачете, у меня их была целая коллекция дома! Когда мать впервые увидела, как я размахиваю громадным хозяйственным ножом, ее чуть удар не хватил. Мне лет пять было. С тех пор она только и знала, что отбирать у меня ножики, но в конце концов ей пришлось смириться. Я ведь не дурачок, что бы там обо мне ни думали в Гаване. С пяти лет ни разу не порезался и ничего не попортил. Мачете любит меня так же, как я люблю мачете, говорил мой отец. Правда, лицо у него было при этом странное, как будто он тоже беспокоился, но не так как мать, а о чем-то другом.

Пока я ел, Кармен успела поработать на бабушку: сходила на крышу повесить белье и покормить кур. В Гаване их держат все, кто только может: яйца в магазинах большая редкость. Из деревни приезжают сюда торговать яйцами, но это нелегально и в любой момент может прекратиться. Так что корми кур и не ропщи. Мы оба были рады наконец удрать.

– Буэно, бале, – сказала Кармен, когда мы вышли на улицу. – Вот что тебе надо знать о Гаване. Это огромнейший город, хотя приезжему может показаться, будто он маленький. Мы сейчас находимся в Центральной Гаване. В ту сторону – район Ведадо, в ту – Старая Гавана. Через Ведадо ездят в Ла Плайя и Мирамар. Дальше этих пяти районов ни один турист никогда не суется, а какие из Европы, те и вовсе сидят у себя по отелям, боятся страшных коммунистов. Такие смешные, знаешь… приедут в экскурсионном автобусе куда-нибудь, топчутся, головами вертят. Им рому нальют, а они как дураки – «смотрите, ром, ром!..» На сигары смотрят, как на бог весть что. Но только не русские, русские нормально во все врубаются. Они вообще хорошие, всегда помогают. Честно говоря, остальные районы, даже Марианао, это действительно куло дель мундо (жопа мира), хотя до него не особенно далеко. Я живу в Ведадо, на Калле Инфанта, где церковь красивая, ты ее видел. Так что мы с тобой культурные, нам повезло. А, забыла! Еще есть Гавана-дель-Эсте, это огромный район, который построили после Революции. Там классные пляжи, туда даже туристический автобус ходит каждый час. Кроме пляжей там особенно делать нечего – сплошные пятиэтажки, довольно унылые. Но это так, в общих чертах. По крайней мере, на первый год тебе этого всего хватит. Твоя бабушка собирается загружать тебя работой, некогда будет мотаться бог весть куда.

– Бабушка, пожалуй, загрузит. Вы нормально поладили?

– Она у тебя добрая, но строгая. Ей лучше не врать, учти. Я ее спрашивала про карнет для тебя. Говорит, обещали устроить на днях, зайдем с тобой сделаем фото. Все законно, не думай. Просто когда есть связи, это быстро и без вопросов.

Насчет законности она, может быть, и привирала, но мне не хотелось ломать над этим голову. Прямо сейчас у нас были более насущные проблемы.

– Деньги у тебя есть? Доллары, небось?

– И евро есть. Я хороших чаевых сделал ночью на теплоходе, пока сюда добирался из Майями. Пьяные белые денег не считают.

– Евро даже лучше, курс выгоднее. У нас тут доллар до сих пор вражеская валюта. Покажу тебе, где Кадека, это наши обменники. Поменяем по моему карнету, чтобы твой паспорт не светить. Нигде его не показывай и не болтай про Майами. Если к нам кто пристанет, улыбайся поглупее и молчи, говорить буду я. На сегодня ты мой родственник из Виньялеса, а карнет дома забыл, потому что деревенщина.

И тут я сам себя удивил: дал ей легкий поджопник, чтоб не за давалась. Какой-то белый дедушка тут же мне подмигнул с другой стороны улицы: молодец, дескать, не теряйся, так с ними и надо. Ладно, сеньор, буду знать. Вроде не обиделась. Должен же я как-то становиться кубинцем, и это не самое плохое начало!