Миры Альфреда Бестера. Том 2

Бестер Альфред

— Я помогу тебе переодеться и вымыться, — сказала Натома с ласковой улыбкой. — Теперь у меня на руках два ребенка.

— Спасибо. Второй ребенок устал смертельно.

— Тогда поспи.

— Не могу, дорогая. Если я лягу, то просплю не меньше недели. Сперва надо перевезти твоего брата домой — в резервацию.

— Эдуард, что ты все гонишь лошадей. Попридержи. Нельзя жить на пределе.

— Знаю, ты права. И насчет Фе ты была права — не стоило и пробовать… Зря я не прислушался к тебе. Но я хочу

упаковать все сейчас же, чтобы уже сегодня покончить с этими делами. Чтоб мы наконец остались вдвоем. И в полном покое.

Натома вдруг взвизгнула. Через открытую дверь в дом вошли криоши. Мы позабыли, что волков забрал с собой М'банту и теперь следует запираться на сто запоров. Я уставился на криошей. Они были по-прежнему слепыми, но двигались с завидной уверенностью. Не иначе как новый симбиоз с компьютером!

— Это твоя сестра? Твоя жена?

Ребята, похоже, всезнайки.

— Да.

— Пусть она не боится. Скажи ей, кто мы такие.

— Она ведь тоже нам будет доверять, да?

— Вы спасли моего брата, — сказала Натома.

— А он спас нас.

— Поэтому я должна… нет, я уже доверяю вам.

— Она замечательная женщина, Курзон, и такая храбрая. Теперь мы знаем, что наш внешний вид шокирует людей. Вам надо уходить отсюда — всем троим. На заднем дворе мы устроим погребальный костер, и не хочется, чтобы вы его видели.

— Раджу сожжете?

— Да. Его останки не для компоста. Его надо сжечь.

— Но почему здесь?

— Мы здесь поселимся. Мы во всем наследники Секвойи — и его дом наследуем. Надеюсь, сестра профессора не станет возражать?

— Будьте хозяевами, я не против, — сказала Натома.

— Тогда просим вас покинуть этот дом. У нас тут много дел. И главное — управлять Экстро. Для этого нам нужно уединение.

— Уединение? Разве вы будете работать не в комплексе, где находится Экстро?

— Нет необходимости. Мы способны на расстоянии передавать сигналы сверхкомпьютеру и командовать им. Мы запрограммировали его так, что он реагирует на наши электромагнитные поля.

— Ну и ну! Вы будете прямо как Господь Бог собственной персоной.

— Нет. Господь — не мужчина, и не женщина.

— А кто же такой Господь?

— Господь — это Друг.

Было непросто усадить нашего взрослого ребенка в прыголет, а потом в челнок до Эри. Но мы с Натомой в итоге справились. Стражники у ворот резервации встретили нас радостно, довезли до викиапа, помогли внести Секвойю в дом и уложить на постель. Он немедленно обмочился. Мамочка засуетилась вокруг него — меняла белье и простыни и горестно причитала на черокском языке. Прибежали братишки и обалдело глазели на Секвойю. Мамочка им что-то приказала резким голосом, они пулей вылетели из викиапа и через десять минут вернулись с папочкой. Он вопросительно уставился на нас.

— Тебе объяснять, — сказал я Натоме. — Сообщи им только то, что им будет по силам понять. Не надо рассказывать о Молекулярных людях. У родителей и так ум за разум зайдет от твоих объяснений.

Я вышел из викиапа и сел у стены, где мы с Секвойей когда-то провели не один час. Я привалился спиной к мрамору и грелся на солнышке. Часа через два из дома вышла Натома, поискала меня глазами, потом подошла и села рядом. Она выглядела очень расстроенной. Я помалкивал.

Наконец, после долгого молчания, она сказала:

— Я все объяснила.

— Я знал, что ты справишься. Что именно ты им рассказала?

— Что мой брат и ты — вы занимались научным исследованием, работали с компьютером, и произошел несчастный случай.

— Правильно. А как они это восприняли?

— Плохо.

— Их не следует винить. Прекрасный талантливый сын — и вдруг такое! Надеюсь, они проживут достаточное количество лет и увидят, как Секвойя опять станет взрослым и нормальным.

— Отец говорит — ничего бы не случилось, не встреть Секвойя тебя.

— Откуда я мог знать, что все так повернется? Поверь мне, я и помыслить не мог, что все так повернется!

— Отец говорит, что ты отобрал у него сына.

Я горестно вздохнул.

— Отец говорит, что теперь ты должен заместить его сына.

— Что?!

— Ты должен стать его сыном.

— Каким образом?

— Остаться здесь.

— В резервации?

— Ну да. Здесь. В Эри. И не покидать ее.

— Боже мой!

— А Секвойя будет твоим сыном. Ты должен воспитать его и сделать таким, каким он был прежде.

— Но это же отнимет у меня годы жизни!

— Да.

— Это огромнейшая жертва!

— Верно. А разве я не жертвую?

— Ты-то чем жертвуешь?

— Мне опять придется стать покорной скво.

— Я никогда не стану твоим диктатором. Никогда.

— Но для людей в резервации мы обязаны играть эту комедию.

— Любимая, Секвойя в надежнейших руках. А мы с тобой теперь вольны ехать, куда нам вздумается, — хоть в Бразилию, хоть на Цереру, хоть в Мексику или в Африку. Вся Солнечная система открыта нам — и мы с тобой еще мало что видели. Согласна?

— Нет, Эдуард. Я останусь и буду помогать воспитывать Секвойю. А ты можешь уезжать.

— Куда же я от тебя? Я тебя не брошу.

— Значит, ты останешься и сделаешь то, что предлагает отец?

— Да, черт возьми. Провались оно все, я остаюсь. И ты знала, что я останусь, — куда мне деваться! Так что твои кошачьи вокруг да около были не нужны…

Натома потупилась, потом ласково сказала:

— Есть сотня причин любить тебя. Но главнейшая — потому, что ты меня никогда не разочаровываешь. Никогда.