Миры Айзека Азимова. Книга 1
Шрифт:
— О да, — сказал Пол, который приехал с Эндрю, чтобы, как он выразился, проследить, чтобы фирма играла честно. — А в результате, стоит делу хоть чуть-чуть выйти за обычные рамки, как я вынужден руководить моим секретарем даже в мелочах.
— Вы были бы еще более недовольны, если бы он принялся импровизировать, — ответил Смит-Робертсон.
— Следовательно, — сказал Эндрю, — вы больше не производите роботов вроде меня, обладающих гибкостью мысли и приспособляемостью?
— Теперь нет.
— Изыскания, которые я провел в связи с моей книгой, указывают, что я старейший из роботов, активно функционирующих в данное время.
— Старейший и в данное время, и вовеки, — сказал Смит-Робертсон. — Старейший из всех, которые когда-либо будут изготовлены. Всякий робот изнашивается к двадцати пяти годам. Их возвращают на фабрику и обменивают на новейшие модели.
— Всякий робот из выпускаемых в настоящее время изнашивается к двадцати пяти годам, — мягко сказал Пол. — Эндрю представляет собой неопровержимое исключение из этого правила.
Эндрю, придерживаясь выработанного им плана, сказал:
— Как старейший робот в мире с самыми гибкими способностями, разве я в силу своей необычности не заслуживаю особого отношения к себе со стороны вашей фирмы?
— Отнюдь, — ответил Смит-Робертсон голосом холоднее полярной стужи. — Ваша необычность ставит фирму в тяжелое положение. Если бы вас сдали в аренду, а не продали, вы давным-давно были бы заменены.
— Но именно об этом и речь, — сказал Эндрю. — Я свободный робот и принадлежу самому себе. Поэтому я пришел к вам и прошу вас заменить меня. Сделать это без согласия владельца вы не можете. В настоящее время такое согласие является непременным условием сдачи в аренду, но в мое время было по-другому.
Лицо Смит-Робертсона отразило растерянность и недоумение. Наступило молчание. Эндрю рассматривал голографию на стене — посмертную маску Сьюзен Кэлвин, святой покровительницы всех робопсихологов. Со дня ее смерти прошло почти два века, но, работая над своей книгой, Эндрю познакомился с ней так близко, что почти уверовал, будто встречался с ней живой.
Смит-Робертсон сказал:
— Но как я могу заменить вас для вас же? Если я заменю вас, как робота, каким образом могу я доставить нового робота вам, как владельцу, если самый факт замены прекратит ваше существование? — Он угрюмо улыбнулся.
— Это очень просто, — вмешался Пол. — Личность Эндрю — это его позитронный мозг, и это единственная его часть, замена которой означала бы создание нового робота. Следовательно, позитронный мозг — это Эндрю, владелец. Любая другая часть тела робота может быть заменена без ущерба для личности, и все эти части находятся во владении мозга. Короче говоря, Эндрю хочет снабдить свой мозг новым телом.
— Совершенно верно, — невозмутимо сказал Эндрю. Он обернулся к Смит-Робертсону. — Вы ведь выпускаете андроидов, верно? Роботов с человеческой внешностью вплоть до текстуры кожи?
— Да, — ответил Смит-Робертсон. — Безупречная работа. Кожа и сухожилия из синтетического волокна, металл, если не считать мозга, практически не используется, однако в крепости они практически не уступают металлическим роботам. А если считать на единицу веса, так они даже крепче.
— Я этого не знал, — с интересом сказал Пол. — Сколько их в продаже?
— Ни одного, — ответил Смит-Робертсон. — Они обходились гораздо дороже металлических моделей, и анализ рынка показал, что на них не будет спроса. Слишком велико было сходство с людьми.
Эндрю сказал:
— Но фирма, я полагаю, сохраняет все производственные разработки. И я хотел бы, чтобы меня заменили органическим роботом. Андроидом.
У Пола глаза полезли на лоб.
— Господи! — только и сказал он. Смит-Робертсон выпрямился.
— Абсолютно невозможно!
— Почему невозможно? — спросил Эндрю. — Естественно, я уплачу требуемую сумму.
— Мы больше не делаем андроидов, — сказал Смит-Робертсон.
— Вы предпочитаете не производить андроидов, — быстро вмешался Пол. — Но это не значит, что вы не можете их изготовлять.
— Тем не менее, — сказал Смит-Робертсон, — изготовление андроидов противоречит установкам нашей фирмы, учитывающей мнение общества.
— Но закон не запрещает их изготовление, — сказал Пол.
— Тем не менее мы их не производим и не будем производить.
Пол прочистил горло.
— Мистер Смит-Робертсон, — сказал он, — Эндрю — свободный робот и находится под защитой закона, гарантирующего права роботов. Полагаю, вам этот закон известен.
— Даже слишком.
— Этот робот, как свободный робот, желает носить одежду. В результате его часто подвергают унижениям тупые люди, нарушающие закон, запрещающий унижение роботов. Но по суду трудно преследовать за всякого рода неопределенные оскорбления, не представляющиеся таковыми тем, кому поручено определять меру виновности или невиновности.
— «Ю. С. Роботс» понимала это с самого начала. В отличие, к сожалению, от фирмы вашего отца.
— Мой отец скончался, — сказал Пол. — Но я усматриваю тут достаточно четкую причину для вчинения иска.
— О чем вы говорите? — сказал Смит-Робертсон.
— Мой клиент Эндрю Мартин — он сию минуту стал моим клиентом — свободный робот и вправе потребовать от «Ю. С. Роботс энд Мекэникл Мен Корпорейшн» замены, которую фирма предоставляет любому владельцу робота, просуществовавшего более двадцати пяти лет. Точнее сказать, фирма настаивает на подобных заменах.
Непринужденно улыбаясь, Пол продолжал:
— Позитронный мозг моего клиента является владельцем его тела, которое, бесспорно, просуществовало много дольше двадцати пяти лет. Позитронный мозг требует замены тела и предлагает необходимую сумму за новое тело андроидного типа. Если вы ему откажете, это явится оскорблением моему клиенту, и мы подаем в суд.
Хотя общественное мнение при обычных обстоятельствах не поддержало бы подобную претензию робота, разрешите вам напомнить, что «Ю. С. Роботс» не пользуется популярностью у широкой публики. Даже те, кто пользуется роботами и извлекает из них наибольшую выгоду, относятся к вашей фирме с подозрением. Возможно, это следствие тех дней, когда роботы вызывали повсеместный страх. Возможно, причина тут — недовольство, которое вызывают богатство и влиятельность «Ю. С. Роботс», монопольное положение фирмы. Но, как бы то ни было, недовольство существует, и я полагаю, вы предпочтете избежать судебного процесса, особенно учитывая, что мой клиент богат, проживет еще много-много столетий и будет готов добиваться осуществления своих прав до победного конца.