Миры Айзека Азимова. Книга 4
Шрифт:
— Глэдия… ну, женщина с Солярии… — Гремионис растерянно умолк.
— Я знаком с Глэдией, — холодно сказал Бейли.
— Глэдия говорила со мной… по трехмернику, вы понимаете, и сказала, что вы расспрашивали про меня. И она спросила, не причинил ли я какого-нибудь вреда одному ее роботу. Похожему на человека. Как один из двух снаружи…
— А вы причинили ему вред?
— Да нет же! Я даже не знал, что у нее есть такой робот, пока… Вы ей сказали, что я знал?!
— Я только задавал вопросы, мистер Гремионис.
Гремионис
— Я не хочу, чтобы меня ложно в чем-то обвиняли, и особенно когда такое обвинение может повлиять на мои отношения с Глэдией.
— Как вы меня разыскали? — спросил Бейли.
— Она спросила меня про этого робота, — сказал Гремионис. — И добавила, что вы расспрашивали про меня. Я уже слышал, что доктор Фастольф вызвал вас на Аврору, чтобы вы разобрались в этом деле… с роботом. Об этом сообщали в «Последних известиях». И… — Каждое слово давалось ему с большим трудом.
— Продолжайте, — сказал Бейли.
— Я решил, что мне надо поговорить с вами и объяснить, что я никакого касательства к этому роботу не имел. Ни-ка-ко-го! Глэдия не знала, где вас можно найти, но я подумал, что, может быть, доктор Фастольф знает.
— И вы обратились к нему?
— Нет-нет, я… у меня духу не хватило… Такой знаменитый ученый! Но Глэдия сделала это для меня. Она… такая. Он объяснил ей, что вы отправились на встречу с его дочерью доктором Василией Алиеной. Очень удачно, потому что я с ней знаком.
— Да, мне это известно, — сказал Бейли.
— А как вы… — тревожно начал Гремионис. — Вы и ее обо мне спрашивали? — Тревога его перешла в обескураженность. — В конце концов я обратился к доктору Василии, и она сказала, что вы только что уехали и вас, возможно, следует искать в какой-нибудь коммунальной Личной, а эта — ближайшая к ее дому. Я не сомневался, что вы воспользуетесь ею, а не станете искать дальше. То есть для чего бы вам это понадобилось?
— Вы рассуждаете совершенно верно, но каким образом вы так быстро очутились здесь?
— Я работаю в Институте робопсихологии, и мой дом — на его территории. Ролер домчал меня сюда за несколько минут.
— Вы приехали сюда один?
— Да! И всего с одним роботом. Видите ли, мой ролер двухместный.
— И ваш робот ждет снаружи?
— Да.
— Ну так объясните, зачем вы все-таки захотели меня увидеть.
— Я должен добиться, чтобы вы не думали, будто я имел хоть какое-то отношение к этому роботу. Я даже ни разу о нем не слышал, пока вся эта история не попала в «Последние известия». Так могу я поговорить с вами сейчас же?
— Да, но не здесь, — категорически заявил Бейли. — Идемте отсюда.
До чего же странно, подумал Бейли, что он рад выбраться из стен во Вне. В этой Личной было что-то гораздо более чуждое в сравнении со всем, с чем ему доводилось сталкиваться и на Солярии,
Фильмокниги, которые он просмотрел на космолете, этот предмет не затрагивали даже бегло. Ну да, как правильно указал Фастольф, писались они не для землян, а для аврорианцев и, отчасти, для потенциальных туристов с сорока девяти других космомиров. В конце концов, земляне почти не посещали космомиры, а уж Аврору и подавно. Их тут не жаловали. Так с какой стати делать фильмокниги с расчетом на них? И с какой стати останавливаться в фильмокнигах на том, что всем известно? С какой стати рассусоливать о том, что Аврора имеет сферическую форму или что вода — мокрая, а в Личной один человек может самым спокойным образом заговаривать с другим?
Но это же превращает в насмешку самое название подобных устройств! Тут Бейли невольно вспомнил женские Личные на Земле, где, как он часто слышал от Джесси, посетительницы без конца болтали между собой и никакой неловкости не ощущали. Почему только женщины, а мужчины — нет? Бейли никогда прежде об этом не задумывался, а принимал просто как обычай — извечный обычай. Но если женщинам можно, так можно и мужчинам!
Впрочем, неважно. Эта мысль была логичным выводом, но не затрагивала того механизма его сознания, который вызывал в нем всеподавляющую и необоримую брезгливость к подобному поведению.
— Идемте отсюда! — повторил он.
— Но там же ваши роботы! — возразил Гремионис.
— Ну и что?
— Но я хочу поговорить конфиденциально. Как человек с человеком. — На последнем слове он запнулся.
— Полагаю, вы хотели сказать: как космонит с землянином.
— Если угодно.
— Присутствие моих роботов необходимо. Они — мои партнеры в этом расследовании.
— Но мое дело к расследованию никакого отношения не имеет, говорю же вам!
— Об этом позвольте судить мне, — твердо сказал Бейли и вышел из Личной.
Гремионис замялся, потом последовал за ним.
47
Дэниел и Жискар ждали — невозмутимые, непроницаемые, терпеливые. Но Бейли показалось, что лицо у Дэниела чуть озабочено. А впрочем, он мог приписать такое выражение этим нечеловечески человеческим чертам. Жискар, меньше напоминающий человека, естественно, сохранял полную невозмутимость, чего бы ни хотелось ему приписать.
За дверью ждал еще один робот — очевидно, сопровождавший Гремиониса. Облик его был даже примитивнее, чем у Жискара, и какой-то облезлый. Сразу было видно, что Гремионис не слишком преуспевает.