Миры Филипа Фармера. Том 5

Фармер Филип Хосе

— Я им действительно сделался. Но на меня по-прежнему смотрят как на злодея, и правительство не оставляет меня в покое. Оно просто не дает мне стать тем, кем будто бы хочет, чтобы я стал, и кем я сам хочу стать.

— Ну, не настолько уж он будет плох — сценарий, хочу я сказать. Мне пришла в голову отличная мысль. Рассказ будет идти с вашей точки зрения — об этом будут объявлять перед каждой серией и время от времени напоминать в субтитрах. Так мы избежим всякого вмешательства сверху. Точка зрения правительства, конечно, тоже будет представлена, но в минимальной дозе. Я…

— Эта мысль пришла в голову вам?

Можно подумать, что вы уже работаете над фильмом.

— Ну да, работаю. Вы же знаете, сколько у меня сковородок на огне — это еще одна. Так я вам не сказала? Ну да… всего сразу не упомнишь. Меня приняли для подготовки этого проекта — пока только проекта. И я…

Кэрд встал, свернул свою салфетку и положил ее на стол.

— Вы хотите использовать меня! Вот почему вы угощаете меня обедом и чуть ли не приглашаете к себе в постель. А еще поверенная по приему прошений!

— Эй, — сердито вскинулась она, — в качестве вашей поверенной я делаю для вас все, что могу. Я никогда не увиливаю от своих обязанностей и ничему не позволяю мешать им. Зарубите это себе на носу! Но никакой закон не запрещает мне подрабатывать или пробовать себя на новом поприще. Этот телесериал слишком хорошо задуман, чтобы его упускать. И мне кажется, я вполне гожусь в сценаристы. Для этого, знаете, большого таланта не требуется. Не забывайте, что это для вашего же блага. Это может изменить к лучшему всю вашу жизнь!

— Вашу определенно изменит. Спасибо за обед.

И Кэрд ушел — не без сожаления. Мэйзи изучает эродинамику и должна знать все о технике любви. Однако сожаление длилось недолго. Она ведь его не любит, даже не влюблена в него, поэтому не может ему дать то единственное, что ему нужно.

Девяносто субдней спустя на телеэкран вышел двухчасовой семисерийный телесериал «Человек, который потряс мир». Кэрда это врасплох не застало — о фильме объявлялось за субмесяц вперед. Кэрд уже знал, что телекомпании не требуется его разрешение для показа его персоны. Ведь прежнего Кэрда и его двойников: Тингла, Дунского, Реппа, Ома, Зурвана, Ишарашвили и Дункана — больше не существует, поэтому в расчет они не принимаются. Последняя серия, относящаяся к новому Кэрду, будет не художественной, а документальной — записи, сделанные в реабилитационном центре, покажут, как Кэрд ест, занимается гимнастикой, разговаривает с другими больными и ганками. Видеокадры будут сопровождаться комментарием психиков, дикторов и правительственных деятелей. Успели уже наснимать большой материал и о жизни Кэрда в Манхэттене. Кэрд не знал, что его снимают, но не удивился.

Он говорил себе, что просмотр сериала не принесет ему ничего, кроме гнева и волнений, но не мог сдержать любопытства. Когда фильм кончился, Кэрд порадовался тому, что заставил себя его посмотреть. Во многих отношениях он знал о своих прежних «я» не больше, чем первый встречный. Правдивость экранных событий можно было проверить только путем сравнения художественных кадров с документальными. А поскольку последние зачастую сводились к кратким телерепортажам, сравнивать было почти не с чем.

И все-таки Кэрд узнал о себе больше, чем ожидал. Видимо, телеканал получил доступ — с разрешения правительства, конечно, — к разным официальным отчетам. Показывался, например, побег

Кэрда из супернадежной лечебницы, и перед серией было объявлено, что эта сцена достоверна на все сто процентов.

— Вот, значит, как я это сделал, — проговорил Кэрд.

Как и прочие зрители, он затаил дыхание, когда Уильям Сент-Джордж Дункан спасал Пантею Пао Сник из хранилища в Нью-Джерси. И восхищался собственным умом, когда Дункан пробрался в лабораторию близ лагеря беглых и вырастил там свою копию, которую потом оставил в лесу, чтобы ее нашли ганки. После этого охота за ним была приостановлена — власти сочли его мертвым.

Ничего, однако, не говорилось о лжи и коррупции, царящей в высших эшелонах власти. Злодеями были исключительно подпольщики, обманом проникшие на высокие посты, в том числе всемирный советник Дэвид Джимсон Ананда.

В фильм были вкраплены записи органических совещаний, сделанные в то время, когда охота на Кэрда была в полном разгаре. Кэрд смотрел их с интересом. Впервые подобные кадры показывались публично. Они не только приобщали к методам работы органиков и свидетельствовали о многочисленных неудачах в розыске Кэрда, но и делали фильм более захватывающим, хотя зритель заранее знал, чем все кончится.

Актер, игравший Кэрда, был его точной копией, потому что это был не живой человек, а компьютерная модель. Такая же модель играла и Сник.

Последняя серия кончилась не так, как говорили Кэрду. В фантастической финальной сцене все его восемь «я» собрались в одной комнате и стали спорить, зачастую весьма бурно, о том, что они намеревались совершить и почему их действия обратились против общества. В конце концов все восемь признали, что были обмануты. Они думали, что сражаются с правительством, а в самом деле сражались с проникшими туда преступниками — с теми, кто хотел власти и чинов и добивался их незаконными методами.

Все это было очень убедительно, хотя Кэрд не во все поверил. Его мучило чувство, что настоящий Кэрд, знавший, видимо, что делает, не согласился бы с такой трактовкой.

Хотя комментаторы не сказали ни слова о революционных последствиях, к которым привела деятельность Кэрда и его товарищей, любому разумному зрителю это и так было ясно. Благодаря Кэрду общество никогда уже не станет таким, как прежде. Фактор, замедляющий старение, анти-ТП, требование покончить с режимом жизни раз в неделю — всем этим люди обязаны Кэрду. Его следовало бы объявить героем и поставить его статуи во всех общественных парках.

Сериал шел не ровно два часа, а на пятнадцать минут меньше. Кэрд понял, что это было задумано специально, когда сразу после последних титров начался выпуск новостей.

На экране появилась Шухен, его старый враг. Вид у нее был серьезно-торжественный, хотя дикторам полагалось даже о катастрофах рассказывать с улыбкой.

— Граждане, передаем сообщение чрезвычайной важности! Пожалуйста, оставайтесь с нами! Совет Мира только что объявил, что Переход начинается! В этот исторический момент, во вторник, четвертый день четвертой недели, в 8.46, в месяц Свободы, мир повернул к новому! Переход начался!

Было еще много всего, включая интервью с первым секретарем Мунийгумбой, автором идеи, убедившей Совет в том, что переход возможен. Кэрд еще с минуту послушал и выключил экран.