Миры Филипа Фармера. Том 5
Шрифт:
Для Эверчака наступал критический момент. Если органик сочтет, что Дункан просто блефует, то применит туман без колебаний. Если он просто проверяет всех подряд и не подозревает Дункана серьезно, то не станет тратить время.
— Это всего лишь рядовой опрос, — произнес органик.
— Конечно, но я предпочел бы, чтобы вы меня затуманили, — возразил Дункан. — Я не хочу, чтобы на мне лежала даже тень подозрения. Мой рабочий день закончился, времени много. Давайте прямо сейчас. Долго это не протянется.
— Ваше отношение весьма похвально, гражданин Бивульф, — ответил Эверчак, — но я тороплюсь.
— А что случилось? — осведомился Дункан.
Органик
Глава 20
В «Сногсшибаловку» Дункан зашел в пять часов вечера. Он поблуждал среди крохотных столиков, пока не заметил в одной из кабин Кабтаба и Сник. Поздоровавшись с Дунканом, двое его товарищей вернулись к прерванному спору, а сам он нажал кнопку, вызывая официанта.
Падре сделал изрядный глоток из огромной каменной кружки, отставил ее и произнес:
— Нет, дорогая моя Дженни, я решительно не согласен, несмотря даже на то, что я человек искренне верующий и оказываюсь таким образом в неловком положении. Но это лишь на первый взгляд. Я по-прежнему утверждаю, что нынешняя политика правительства по отношению к верующим недостаточно жестка. Преследования и наказания верующих отсеивают лицемеров, фарисеев, тех, кто прикидывается верующими потому лишь, что их воспитали в религиозной среде, или потому, что хотят относиться к какой-либо социальной группе. Преследования и наказания отделяют зерна от плевел. А те, кто останется — зерна, золото, выплавленное из шлака, истинно верующие, — должны быть готовы платить за свою веру. Им следует приветствовать возможность мученичеством восславить Господа.
— Что-то ты не рвешься к распятию, — кисло буркнула Сник.
— А это потому, что правительство не дает мне шанса быть настоящим мучеником. Оно действует хитро. Оно не запрещает веровать. Оно просто относит религию к таким суевериям, как астрология, или теория плоской Земли, или талисманы на удачу. Можешь молиться сколько угодно — только не в церкви. Все храмы, что еще остались, превращены в музеи или используются в мирских целях. А верующие — будь то христиане, иудеи, мусульмане или буддисты — пусть собираются в спортивных залах или других свободных помещениях. Бродячий проповедник может читать проповеди на улице, но только в специально отведенных местах и не дольше пятнадцати минут в одном месте — а потом подхватывай кафедру и убирайся.
— Это я все знаю, — прервала его Сник. — Ты отклоняешься от темы. Твое предложение — что правительство должно преследовать любые религии — это же полный абсурд! Если бы правительство так поступило, оно уже не могло бы называться истинно демократическим и либеральным. Так что оно не запрещает религию, а просто не одобряет ее, и не без причины. Оно делает религию неудобной, так сказать, не приветствует ее. И, само собой, дети еще в школе узнают, насколько это иррациональное и бессмысленное поверье.
— А ты что думаешь, Эндрю? — Кабтаб сделал еще глоток пива и рыгнул.
Дункан слушал вполуха, сосредоточившись на экране, показывавшем результаты референдума. Подавляющее большинство жителей города проголосовало за отмену на период эксперимента всяческого наблюдения, за исключением жизненно необходимого. Дункана такой исход удивил. Если правительство и вправду фальсифицирует результаты голосований, то вряд ли большинство голосов против слежки было бы зафиксировано.
— Ничего не думаю и думать не хочу, — ответил он. — Нынешняя система кажется мне идеальной. Никто не ущемлен, и ни одна организованная религия не может повлиять на правительство. Полное разделение церкви и государства.
Когда Дункан закончил рассказ о визите Эверчака, Пантея Сник задумчиво произнесла:
— Кажется, совершенно обычный визит. Но я в этом не уверена. Впрочем, ничего поделать мы не можем. Просто следует быть поосторожнее.
— Поосторожнее, чтобы нас ганки не замели? — осведомился Дункан. — Или БПТ? Из того, что случилось с Изимовым, ты выводов не сделала? Если мы станем опасны для БПТ или кому-то взбредет в голову, что мы опасны, от нас Избавятся с такой же легкостью, как мы стряхиваем крошки с юбок.
— Так и должно быть, — ответила Пантея. — Это вполне логично. Их положение очень неустойчиво. И они не могут полагаться на слабых или ненадежных работников.
— Господи, Тея, неужели тебя это не беспокоит?
— Беспокоит, — призналась она, глотнув шерри. — Но я знала, на что иду, когда давала клятву. Как и ты.
— Нет, — возразил Дункан, приложившись к бурбону, — не знала. И никто из нас не знал. Мы понятия не имеем, чего хочет БПТ, кроме того, что они против правительства. Больно уж все расплывчато. Какова их конечная цель? Какой режим они хотят установить? Каков их шанс свергнуть правительство? Насколько велика организация? Что это — компания недоделков, играющих в разбойников, или действительно большая и мощная группа? — Он еще раз глотнул бурбона и, отставив стакан, закончил: — Мне попросту надоело бродить во тьме и ушибать колени.
Сник не смогла ответить из-за поднявшегося в таверне шума. Посетители вскакивали на ноги, ликовали, вопили, аплодировали. Дункан не сразу сообразил, что все смотрят на плакаты новостей, по которым катились строки новых правил и постановлений. Комментаторы, чьи головы виднелись в верхних углах экранов, читали текст вслух — вернее, так предположил Дункан, поскольку услышать их в таком гаме было совершенно невозможно.
— Черт побери, не понимаю, почему они так счастливы! — проорал Дункан, перегнувшись через стол к Сник и Кабтабу. — Ведь спутники могут наблюдать за ними, только когда они выходят из башен на мосты или в лодки. А внутри башен мониторы далеко не на каждом углу наставлены! Почему бы не снять наблюдение в городе типа Манхэттена? Это было бы что-то! Там каждую улицу спутники просматривают!
— Может быть, правительство просто осторожничает, и если этот опыт удастся, его повторят и в открытых городах, — ответила Сник.
— Они не хотят, чтобы опыт удался. — Дункана перекосило.
— Да что может случиться? — Сник вскинула руки. — Граждане же не взбесятся.
— Ну, им немного осталось, — прорычал Кабтаб.
От терпимого падре Дункан не ожидал подобного заявления. Может быть, того раздражали обезьяньи вопли и дикие кривляния окружающих. Дункан снова глянул на экран. Всем гражданам предписывалось получить распечатку «нового порядка» и внимательно изучить — для последующего выполнения. Дункан мысленно пометил себе: придя домой, так и сделать. Конечно, найдется около 13 процентов жителей, которые не подчинятся. Двухтысячелетние усилия правительства вдолбить в каждого гражданина политическую сознательность так и не принесли успеха. И не принесут, потому что в каждом поколении рождается определенное число аполитичных людей: кто — философы, а кто попросту от рождения ко всему безразличен. Правительство, должно быть, втайне радовалось подобному положению вещей, несмотря на все горячие речи и принудительные меры, — такое количество политических недоделков позволяло легко проталкивать любые государственные программы.