Миры Филипа Фармера. Том 5
Шрифт:
— Есть у вас оружие, как же! — громко сказал первый. — Почему же вы тогда не подстрелили нас еще тогда, когда мы входили?
— Потому что вы из «Нимфы», — ответил Дункан, — и мы надеялись с вами как-то договориться!
— На разговоры нет времени! И у нас приказ! — сказал первый. — Я даю вам три секунды — вам и Чандлер, — чтобы вы вышли с поднятыми руками. Мы увидим ваши силуэты.
— Сначала бросьте сюда пистолеты, чтобы мы были уверены, что вы не станете стрелять!
— Конечно! Сейчас все бросим! — ответил первый, и оба засмеялись.
Дункан подполз к Сник и прошептал ей прямо в ухо:
— Как только я подам вот такой сигнал, — он помахал рукой, — выкрикни что-нибудь и тут же укатывайся
Она кивнула.
— Жди. Я переползу на другую сторону от входа.
Когда он занял намеченную позицию и подал ей условленный сигнал, она громко закричала: «Пошли вы к черту! Ублюдки!»
Как и предполагал Дункан, те двое, не зная планировки квартиры, стали стрелять на голос: воздух буквально взорвался, в стене появились две дыры и еще две задымились в полу. Хотя Сник, замолчав, сразу же откатилась, один из лучей ударил буквально в двух дюймах от нее. Она издала вопль раненой пумы и оборвала его, словно захлебнувшись кровью. Фиолетовые лучи засверкали по всей кухне. Сник и Дункан продолжали кататься по полу, пока не стихли выстрелы. «Похоже, эти двое поверили в то, что я нужен „Нимфе“, — подумал Дункан. — Однако у средовцев будет до черта хлопот с уборкой». Затем он тихо, но так, чтобы его могли услышать в коридоре, позвал:
— Чандлер! Ты в порядке? — И яростно заорал: — Проклятые убийцы! Вы убили ее!
В холле опять зашушукались, затем один из них крикнул:
— Кончай свои шуточки, Бивульф! Мы не толстолобые штатские, нас ты не одурачишь!
— Вы убили ее! — закричал Дункан и откатился к стене.
Прижавшись к полу, он бесшумно пополз под прикрытием стола к порогу. Там он устроился поудобнее и залез в свою сумку. Пальцы быстро нащупали баллончик с туманом, Дункан вытащил его и поставил на пол справа, чтобы был под рукой. Он не собирался больше ничего говорить. Времени у тех двоих уже почти не было, и им придется что-то предпринять прямо сейчас.
Но атаки не последовало. Или они сейчас пытаются подкрасться поближе — в этих мокасинах они могли ходить бесшумно. А может, все еще раздумывают о его статусе в «Нимфе» и о том, удалось ли им действительно подстрелить женщину, которую они знали под именем Чандлер?
В эту секунду прямо над головой Дункана ударила струя лилового пламени. От испуга Дункан чуть из кожи не выскочил. Похоже, они отложили протонные пистолеты и применили маленький огнемет. Огненный язык затрепетал в темноте, протянувшись через всю кухню — от стола до самого окна, и через секунду исчез. Но, может, они просто пытались осветить кухню, чтобы выяснить, там ли Каребара, и если нет, то искать его в уборной или в цилиндрах. Один из них мог заняться поисками профессора, а второй оставался бы в засаде и держал бы кухонную дверь на мушке.
В это время Сник, стараясь двигаться абсолютно бесшумно, поставила рядом с дверным проемом маленький столик так, чтобы его не было видно из холла. Дункану не очень понравилось, что она встала, но он не стал останавливать ее. Вот она поставила на столик еще один, поменьше. Вот пододвинула к ним стул. Вот встала на стул. Вот поставила ногу на крышку нижнего столика. Ее голые ноги белели в темноте.
Дункан почувствовал, что пот начинает есть глаза, и осторожно вытер лицо — оно все покрылось крупными каплями пота. Когда Сник отключила электричество, автоматически отключились кондиционеры. Но даже если бы здесь стоял полярный холод, Дункана все равно бросило бы в жар: он очень надеялся, что она не поскользнется, не потеряет равновесия и не рухнет с грохотом, который подскажет, куда стрелять. В то же время он чисто инстинктивно прислушивался — нет ли шагов в холле, хотя и понимал, что мокасины на кафельном полу не издадут ни малейшего
Сник выпрямилась, повернулась лицом к стене и, опираясь на край большого стола, поставила колено на крышку верхнего столика. Все сооружение заколебалось, но устояло. Она, балансируя, сначала встала на оба колена, затем осторожно выпрямилась и застыла на верхушке своей пирамиды с ножом в руках, и белая кожа ее ног отсвечивала ярче, чем лезвие ножа.
Она собиралась прыгнуть на первого, кто войдет, но ее опора была слишком шаткой.
Наконец Дункан услышал тишайший шепот: один из нападавших что-то сказал. Дункану показалось, что говоривший находится где-то на расстоянии. Но тихо отодвинуть стол и выползти в коридор он не решился — слишком велика была вероятность попасть под струю огня.
Сейчас эти двое предпримут что-то отчаянное: им приказано убить Сник. Правда, они не знают, как поступить с Дунканом. Тем более что Бивульф и Чандлер могли иметь оружие. Каребара так и останется в цилиндре, и когда его обнаружат жители среды, а то и четверга, ему придется худо. Его арестуют, невзирая ни на его рассказы, ни на высокий чин среди органиков вторника. Одна порция тумана правды заставит его выложить все.
Полночь быстро приближалась, и те двое, должно быть, сильно нервничают, боясь не попасть в цилиндры вовремя: если их обнаружат в среду неокамененными, им придется солоней, чем Каребаре.
Они должны были решиться на что-то в ближайшие несколько секунд: либо попытаться договориться с осажденными, либо начать атаку.
Дункан подполз к проему, чуть подвинул стол и просунул руку в образовавшуюся щель. В руке он держал баллончик. Он понимал, что нимфовцы смогут услышать тихое шипение струи, но ему оставалось только надеяться на то, что они не успеют определить его причину. Сейчас они пойдут на прорыв и сами влетят в облако тумана. Правда, Дункан сомневался, что они вдохнут сразу столько, чтобы лишиться сознания, но, даже если они вдохнут немного, это замедлит их движения и ошеломит хотя бы на несколько секунд. Но если только он просчитался и они слишком далеко и не собираются идти на штурм, то туман быстро выдохнется и станет безвредным.
Распылив снаружи с полбаллона, он нащупал стол и подвинул его на место. И тут же услышал тихое шипение. Дункан выругался: они проделали то же самое.
Стол медленно поплыл в сторону. Дункан простонал: «Задержи дыхание, Тея!», уже понимая, что опоздал и что сам сейчас потеряет сознание.
Как сквозь туман он увидел плывущую темную фигуру, вспышки выстрелов; мужчину, лежавшего грудой, как скатерть, сброшенная со стола; Сник, прыгающую вниз, тусклый блеск ее ножа; услышал грохот рушащейся пирамиды и…
Глава 25
Дункан проснулся совершенно разбитым — все тело ныло, мышцы одеревенели, — хотя ощутил это не сразу. Он лежал в мягкой постели и, открыв глаза, увидел на потолке большой экран, на котором шла одна из сцен «Пер Гюнта». Он узнал фильм, хотя и не мог пока вспомнить, где раньше его видел и кто он сам вообще. На экране Гюнт бежал сквозь ночной туман по торфяному болоту между обугленными лесным пожаром стволами пихт. Его преследовали живые клубки шерсти — физическое воплощение его грехов. Потом он встретил зловещего старика — Пуговичника. Мастер достал свой ящик с инструментами и ковш для литья и сказал Гюнту, что уже давно его ищет, потому что хочет его расплавить в своем ковше. Гюнт оказался пуговицей с дефектом — отливка потеряла петельку. Пер начал возражать, пытаясь доказать, что он еще не совсем пропащий: пусть у него было много личин (некоторые, кстати, превосходные), сам Пер был сердцевиной, ядром, и у него были все же некоторые достоинства, которые могут спасти его от ковша.