Миры Харлана Эллисона. Том 0. Волны в Рио
Шрифт:
Умереть в пламени сгорающего мира… понапрасну.
На улице было холодно, фонарные столбы раскачивались в ореоле неземного света. Издалека доносились звуки автомобильных сигналов и тут же терялись во тьме; грузовики с раздраженно урчащими дизелями, сменяющиеся стоп-сигналы на светофоре, переключение скоростей — звуки рождались и уплывали вдаль. Тротуар цвета болезненного тухлого мяса; звезды, заблудившиеся в чернильнице безлунной ночи. Он поплотнее съежился в пальто и невольно пригнулся, пронзенный стужей, убивающей последние листья. Где-то отрывисто завыла собака, в соседнем квартале хлопнула дверь. Внезапно он стал сверхвосприимчив
Впереди на перекрестке, за пол-квартала от него, из тени выплыла девушка; ее высокие каблучки ритмично зацокали по тротуару, потом по мостовой, когда она переходила улицу, вновь по тротуару…
Он бросился напрямик через лужайку возле дома и, свернув за правый угол, оказался неподалеку от нее раньше, чем успел понять, что же он делает, что намеревается сделать, на что толкает его мгновенный импульс.
Изнасилование.
Мир расцвел у него в голове подобно тепличному бутону с кроваво-красными лепестками, разросся до чудовищных размеров и увял, почернев по краям, хотя он продолжал бежать, наклонив голову и сунув руки в карман пальто; бежать в том же направлении, в котором ушла она.
Способен ли он на это? Сможет ли после всего продолжать жить? Он знал, что она молоденькая, привлекательная и желанная. Именно такой она и должна быть. Он повалит ее на траву, а она не закричит, наоборот, окажется уступчивой и послушной. Да, она такая и есть.
Он рванулся к месту их возможной встречи, упал на влажную бурую землю, спрятавшись под прикрытием кустов и поджидая ее. Он услышал далекое постукивание ее каблучков по тротуару, указывающее, что ему удалось обогнать девушку.
И тут, хотя его съедало желание, он увидел нечто другое. Скрюченное, полуобнаженное тело, лежащее на мостовой; толпу мужчин, вопящих и избивающих насильника; Матушку, ее мертвенно-бледное лицо, исказившееся от ужаса. Он поплотнее зажмурился и прижался щекой к земле, как ко всеобщей матери, утешающей даже его. Он почувствовал себя ребенком, ищущим ласки, нуждающимся в ней. Мать всего сущего обогреет, подбодрит и приголубит его со свойственной ей глубочайшей нежностью. Он продолжал лежать до тех пор, пока шаги девушки не стали прошлым.
Его пыл немного спал, и только когда надвинулся самый последний день, он окончательно пришел в себя, почувствовав окружающий мир.
Он избежал гнусного поступка, но, возможно, лишь ценой потери собственной души.
Он настал. Он наконец-то настал. День, когда все произойдет и тут же закончится. В его мозгу еще несколько раз появлялись видения, столь впечатляющие, столь тревожащие, что они подтверждали его представление о приближающемся событии. Все произойдет сегодня. Сегодня мир погибнет и сгорит.
В одном из видений огромные здания, стальные и бетонные, вспыхивали подобно кучкам магния и рассыпались как сгоревшие бумажки. Солнце выглядело блеклым, напоминая выбитый глаз. Тротуары текли как масло; обуглившиеся, тлеющие фигуры падали на крышах и в канавах. Он видел нечто ужасное, он видел — сегодня.
Он знал: его время наступило.
И тут его осенила мысль насчет денег. Он забрал из банка все до последнего пенса. Выгреб мелочь до последнего пенни из четырех тысяч долларов; лицо вице-президента банка приобрело странное выражение, и он спросил, все ли в порядке. Артур ответил в соответствующем тона, и вице-президент почувствовал себя несчастным.
Весь день в конторе — конечно же, он вышел на работу, поскольку не мог представить другого способа убить время в самый последний из всех дней — он держался на пределе. Постоянно отворачивался от стола и бросал взгляд в окно, ожидая кроваво-красного зарева, окрашивающего небо. Но зарева не последовало.
Около полудня, сразу после перерыва на кофе, он почувствовал, что к горлу подкатывает тошнота. Он поспешил в мужской туалет и заперся в одной из кабинок; уселся на стульчак унитаза и обхватил голову руками.
И пришло видение.
Другое видение, но смутно связанное со зрелищами уничтожения, сейчас же он — словно в обрывке фильма, пущенного в обратную сторону — видел себя входящем в бар.
Снаружи вспыхивала неоновая вывеска и отражалась в витрине из темного стекла, образуя слова. Слова означали: НОЧНАЯ СОВА. Он видел, что на нем его голубая рубашка, и знал, что деньги в кармане.
А в баре сидела женщина.
В слабом свете помещения ее волосы казались тускло-коричневыми. Она сидела на высоком табурете у стойки, грациозно скрестив длинные ноги, приоткрыв кружевную оборку комбинации. Ее лицо виделось в странном ракурсе, полуповернутое к открытому источнику света над зеркалом бара. Он мог рассмотреть ее темные глаза и грубо наложенную косметику, которая никак не соответствовала резким, малоподвижным чертам лица. Лицо казалось грубоватым, а губы полными, не запавшими. Женщина глядела в никуда.
Видение растаяло так же внезапно, как и возникло, его рот наполнился скользким, отвратительным и…
Он вскочил и толчком поднял крышку унитаза. Потом ему стало совсем дурно, но он умудрился не перепачкаться.
Позже, вернувшись на рабочее место, он взялся за телефонную книгу и принялся перелистывать желтые страницы. Отыскав раздел «Бары», он провел пальцем вниз по колонке, пока не наткнулся на «Ночную Сову», что на углу Моррисон и 58-й Улицы.
Он поспешил домой, чтобы привести себя в порядок… и сменить рубашку на голубую.
Она сидела в баре. Длинные ноги скрещены в том же положении, голова так же странно повернута, глаза и волосы такие же, какие он видел.
Все происходило так, как если бы ему пришлось повторять драматическую сцену, однажды им уже сыгранную; он подошел к ней, опустился на свободный табурет по-соседству.
— Могу я… могу я предложить вам выпить, мисс?
Его появление и его вопрос она приветствовала слабым кивком и вялым хмыканьем. Артур повернулся к бармену в черном галстуке и сказал:
— Я бы предпочел стакан светлого пива. А юная леди, будьте добры… чего она пожелает.
Женщина шевельнула бровью и буркнула:
— Бурбон с содовой, Нед.
Бармен ушел. Они сидели в молчании, пока он не вернулся с напитками. Артур расплатился.
Тогда девушка произнесла:
— Спасибо.
Артур кивнул и крутнул стакан по образовавшемуся под ним мокрому кружку.
— Люблю светлое пиво. Думаю, мне никогда по-настоящему не нравились алкогольные напитки. Вы не согласны?