Миры Харлана Эллисона. Том 0. Волны в Рио
Шрифт:
— Ладно, — вмешалась Лоутс, прежде чем муж успел ответить, — если вы намереваетесь болтать о своих делах, пойду посмотрю, не нужна ли Ио какая-нибудь помощь.
Она поднялась, оправила юбку на бедрах и вышла на кухню.
— Она никогда не одобряла моего желания избрать военную карьеру, — с деланным раздражением покачал головой Уэйн Массаро, — Она просто не способна понять этого.
— Поймет, — возразил Билл, потягивай хайскотч. — Просто в Лоутс сохранилось слишком много ирландской крови. С Ио творилось то же самое, когда я ей заявил об этом.
—
Доннуа встревоженно поглядел на него.
— Что случилось, Уэйн? Ты задал стрекача, когда фронт был прорван?
Глаза Массаро расширились от потрясения и изумления.
— Ты шутишь?!
Доннуа немного наклонился вперед, формопластовая спинка кресла послушно последовала за ним.
— Нет, думаю, что нет. Я знаю тебя слишком хорошо и слишком давно.
Эти слова были полны уважения и дружелюбия. Мужчины сидели молча, время от времени поднося к губам бокалы, словно именно для этого сделали перерыв в беседе. Отдельные воспоминания из совместно проведенного детства приходили обоим на ум, и слова были бы сейчас не к месту.
Потом Массаро отставил бокал.
— Этот рейд ракетчиков устроил внизу немалую суматоху, — сказал он. — Верно?
Тема разговора была изменена. Доннуа печально кивнул.
— Ага, почему бы тебе и не знать об этом. А все из-за тупости этого кретина, полковника Левинсона. Он даже не додумался перекрыть сверху створками ракетные шахты. Чистое самоубийство! Ну и черт с ними, они тоже за это поплатились!
Массаро молча согласился и сделал последний глоток чая, сдобренного хайболлом.
— Ага, и изрядно, папочка, изрядно!
Доннуа махнул рукой в сторону наборного диска робобармена, вмонтированного в обслуживающую систему в стене напротив.
— Братишка, будь добр, повтори. Я слишком удобно устроился, чтобы двигаться.
С кухни донеслось женское хихиканье, потом из решетки коммуникатора раздался голос Иоланды Доннуа: — Эй, герои, обед готов. Поспешите. — Потом она добавила: — Билл, крикнешь детишек со двора?
— О'кей, Ио.
Билл Доннуа подошел к каплеобразному выступу в углу гостиной и побарабанил пальцами по решетке, прикрывающей отверстие. На нижних этажах, футах в пятидесяти под землей, дети Доннуа услышали этот звук и замолчали, ожидая, что скажет отец.
— Кормежка ждет, чудовища! Свистать всех наверх!
Ребятишки повыскакивали из своих комнат и игрового зала и вручили себя засасывающей
Первой явилась Полли, золотистые волосы которой были заплетены косами, уложенными вокруг ее головки в шведском стиле. Руки ее были чистыми.
Следом появился Бартоломью-Аарон, который опять рассопливился, потому что Поликушка двинула ему локтем. Последней показалась Поликушка — названная в честь героини Горького — с заплаканной мордашкой.
Доннуа с притворной строгостью покачал головой и шлепнул Полли по попке, как привык делать, отправляя детей за обеденный стол.
— Следи за этими чудовищами, сестричка!
Дети со смехом помчались в столовую, которая располагалась в доме параллельно выложенному кафелем холлу. Все, кроме Поликушки. Темноволосая Поликушка вцепилась в отцовскую руку и, неумело подбирая слова, спросила:
— Папа, ты едешь завтра на Луну?
— Да, дочка. А что?
— А почему Стэсси Гармонд, что кварталом дальше, говорит, что ее стари…
— Отец, а не старикан! — поправил ее Доннуа.
— … что ее отец не хочет пожелать тебе на завтра ничего хорошего? Он сказал, что все Черные плохие, и чтоб завтра ты умер. Так мне Стэсси сказала, вонючка!
Доннуа остановился и, наклонившись, заглянул в широко раскрытые черные глаза.
— Малышка, не обращай внимание на то, кто что тебе говорит. Запомни: Черные хорошие, а Белые — плохие. Вот в чем правда, моя милая. И никто не убьет твоего папочку, потому что завтра он сам всем головы пооткручивает. Ну, теперь ты мне веришь?
Девочка быстро закивала.
— Черные хорошие, все Белые — вонючки.
Доннуа с нежностью погладил ее по голове.
— Сформулировано грубовато, но чувства верные. Ладно, пойдем-ка обедать.
Они заняли свои места за столом. Дети сразу замолчали, склонив головы, еле заметно поглядывая в сторону раздатчика, откуда со слабым хлопком выдвигались на стол тарелки с горячим, пока Доннуа произносил молитву:
— Всемилостивый Господь, который на небесах, благодарим тебя за нашу прекрасную пищу, не оставляй нас своей милостью и даруй нам победу над врагами нашими, если мы эту победу заслужим. Благослови нас самих и наш образ жизни. Аминь.
— Аминь, — повторил Массаро.
— Аминь, — сказала Лоутс Массаро.
— Аминь, — кивнула Иоланда.
— Ай-мэн, — пробормотали дети.
Потом вилки устремились к тарелкам, заработали челюсти, обед пошел своим чередом.
Они сидели, спорили и выясняли, кто более прав и разве это не прекрасно, что Луну сделали полем битвы, а Земля теперь избавлена от дальнейших разрушений вроде тех, которые причинили ей варвары еще в двадцатом веке.
— Послушай, Билл, — сказал Массаро. Он помахивал вилкой в воздухе, подчеркивая тем самым свои слова. — Давай-ка ты с Ио и детишками заваливайте в следующее воскресенье в нашу лачугу. Надо же отомстить тебе за вашего киберповара. Мы не привыкли оставаться в долгу.