Миры неведомые
Шрифт:
– Почему же?
– спросил академик.
– А помните, как стала нагреваться вода в амортизаторах?… Мои опасения оправдались.
– Какие именно?
– Мы ведь не имели понятия о составе и плотности здешней атмосферы. Удивительно, что мы не расплавились. Судя по всему, атмосфера здесь намного плотнее чем на Земле.
– Это мы сейчас узнаем… Кажется, идет Иван Платонович.
Вошел Красницкий.
– Ну, рассказывайте, - произнес академик.
– Удалось взять первые пробы воды и воздуха, - ответил химик, - хотя мешали гроза и качка.
– Произвели анализ?
– Произвел.
Он протянул листок бумаги с записями, откуда астронавты узнали, что атмосфера Венеры состоит из смеси газов, удельный вес которых значительно больше, чем у земного воздуха. Именно это обстоятельство, которое предвидел Шаповалов, и явилось причиной перегрева ракеты и едва не стоило астронавтам жизни.
Виктор Петрович не мог удержаться, чтобы не прочитать очередную лекцию:
– Если на Земле плотность воздуха по отношению к водороду составляет 14,44, то для атмосферы Венеры эта величина выражается числом 17,43.
– Ого!
– заметил Сандомирский.
– Да. Происходит это потому, что в ней меньше азота и гораздо больше углекислого газа. На Земле углекислота занимает только 0,03 процента по объему и 0,05 процента по весу, а на Венере она достигает 13,65 процента общего объема. Доля азота снижается до 65,05 процента против 75,55 процента на Земле. Для дыхания человека такая атмосфера непригодна.
– А кислород?
– спросил Шаповалов.
– Это же самое главное!
– Кислорода обнаружено около 15 процентов, - ответил Виктор Петрович, продолжая изучать справку.
– Найдены вредные вещества: аммиак, а также метан, этилен и другие углеводороды. На их долю приходится 6,3 процента. Обнаружены следы циана!…
– А выводы? Где же выводы?
– торопился Шаповалов.
– Найдем ли мы растительный и животный мир при таком составе атмосферы?
– Безусловно, - ответил академик.
– Если бы не избыток углекислоты, и человек мог бы приспособиться.
– А что показал анализ воды?
– робко спросила Наташа.
– Интересно, можно ли будет употреблять ее в пищу.
– Вода мало чем отличается от земной, но несколько солонее. Вода здесь горячая. Ее растворяющая способность поэтому больше, чем на Земле, отсюда высокая насыщенность солями. Для питья она непригодна.
– Может быть, дождевая вода окажется лучше?
– Проверим… - поискал он глазами нужную ему справку.
– Дождевая вода для питья годится. Правда, и в ней оказались нерастворимые минеральные частицы. Она мутноватая.
– Значит, я был прав, когда в одной из своих статей писал о большом количестве минеральной пыли в облаках Венеры!
– не без удовольствия заметил профессор Шаповалов.
– Вот в чем секрет желтой окраски неба!
– Удельный вес здешней воды составляет 0,91, - добавил академик.
– Другими словами, она значительно плотнее, чем земная, если учесть меньшую силу тяжести. Температура плюс 43 градуса.
– Это похоже на горячую ванну, - улыбнулась Наташа.
– Тут купанием не освежишься!
– Ну вот, - закончил академик.
– Как вы думаете? Если надеть защитную одежду и скафандры, можно выйти наружу?
– Интересно знать куда, - произнес Шаповалов.
– Кругом вода. Выйти на палубу и начать знакомиться с планетой путем плавания в горячей ванне?
– Реплика разумная, - согласился академик.
– Надо добраться до суши… Можем мы это сделать, Николай Александрович?
– Конечно, можем. Но жаль терять горючее. Лучше подождать, когда ветер сам пригонит нас к берегу.
Расчеты Сандомирского были правильными. Буря гнала ракету к горам, которые сначала едва виднелись на горизонте, а теперь заметно приблизились. Вооружившись биноклями, путешественники стали рассматривать берег.
Грозные скалы почти отвесно спускались к морю. Это было беспорядочное нагромождение каменных глыб серого цвета, порой черных и блестящих, кое-где даже красных. Они выглядели так же сурово, как все на этой планете.
– Даже пристать негде!
– разочарованно заметила Наташа, опуская бинокль.
– Всюду обрывы, ни полоски песка, никакой растительности. Неуютно!
– Так и должно быть, - подхватил Виктор Петрович.
– Перед нами берег, состоящий из первичных изверженных пород, напоминающих наши базальты. Водяные пары еще не так давно выпали из атмосферы. Море не успело остыть, а волны еще не сумели раскрошить эти скалы в песок.
– Насчет отсутствия растительности Наталья Васильевна ошибается, - вдруг вмешался Шаповалов.
– Посмотрите хорошенько. Что представляют собой эти красные пятна?
– По-моему, камни, - сказала Наташа.
– Нет, вы ошибаетесь, - поправил ее академик.
– Это вовсе не камни, а самые настоящие лишайники. А может быть и более высокоорганизованные растения.
– Этого следовало ожидать!
– обрадовался Шаповалов.
– Астроботаника давно установила связь между температурным режимом на планетах и цветом растительности. На Земле она зеленая, а на Марсе, например, синяя.
– А на Венере?
– спросила Наташа.
– На Венере, которая гораздо ближе к Солнцу, тепло имеется в избытке. Оно даже вредно для растений, вынужденных бороться с излишним количеством теплового излучения. Здесь наиболее выгоден красный цвет или красновато-оранжевый, отражающий, а не поглощающий тепловые лучи.
– Не только небо и вода, тут и растительность красная!
– удивилась Наташа.
Через некоторое время ракета еще больше приблизилась к берегу. И все могли убедиться в правоте замечаний астронома. На крутых склонах утесов лепились корявые кустарники совершенно красного цвета. Волны с ревом бились о камни, но гроза прошла и буря заметно стихала.
Когда скалы были совсем близко, оказалось, что они не так отвесны, как представлялось издали. Были между ними и расселины, где волны как бы кипели. Вверх поднимались облака пара. Зрелище было устрашающим, но путешественники надеялись на прочность своего корабля.